Странный мир. Истории о небывалом

Вечером я еще пытался отговорить Лиду от жилищной авантюры, но безуспешно. Есть у нее милая привычка: принимать во внимание чье угодно мнение, кроме моего. Бабулька в очереди, попутчица в трамвае, какая-нибудь телевизионная дура – все они достойны уважения, к их словам надо прислушиваться, а советам следовать. А что муж говорит, вовсе не важно. Каюсь, я таким положением частенько пользовался, чтобы избавиться от ненужной работы или никчемных хлопот, которыми в противном случае был бы загружен выше кадыка. Лида у меня непрерывно генерирует безумные мысли… и как я только терплю ее уже тридцать лет с гаком? И главное, как она меня терпит? Ведь ни одной ее гениальной идеи я в жизнь не провел. Выслушивал, соглашался – и спускал на тормозах.

Но сейчас гениальность превысила лимиты разумного, и я попытался дать бой.

– Ну, зачем нам на двоих четыре комнаты? Тебе же лишние хлопоты: полы мыть да подметать…

– Вот именно! Ты к порядку в доме пальца никогда не приложил, так что пусть тебя это не тревожит. Ты обо мне никогда не думал, а я о тебе забочусь.

– Как?!

– А вот так! Уйду от тебя в дальнюю комнату, буду цветочки поливать, а ты сиди тут и смотри свой футбол сколько влезет.

Интересное кино, это ж когда я в последний раз футбол по телевизору смотрел? Лет пятнадцать назад… чемпионат мира, забыл какого года; бездарный договорной матч между Западной Германией (была такая страна) и Австрией. С тех пор мне охоту к подобным зрелищам отбило. А Лида, оказывается, полагает, что я страдаю из-за невозможности смотреть футбол. Вот какие вещи узнаешь о себе на четвертом десятке лет семейной жизни.

– Но ведь эта комната, даже если она действительно бесхозная, обойдется в пять тысяч баксов! Мы же машину собирались покупать!

– Вот ты слушай, что говоришь, может, поймешь, что только о себе и думаешь, о своих капризах, о своей машине. А обо мне ты когда-нибудь думал?

– Я же тебя на ней буду возить на твою же дачу!

– Да я к тебе в машину и не сяду! С тобой и пешком по улице идти страшно, ты совершенно не заботишься о том, кто идет рядом с тобой, дорогу вечно норовишь перейти на красный свет, лезешь прямо под колеса. Представляю, что будет, если тебе позволить за руль сесть!

История, как нетрудно видеть, ординарная. Я – слово, она мне – десять. Кончилось тем, что я согласился на совершенно ненужную нам комнату. Единственное, на чем я настоял, и Лида согласилась со мной, что деньги Георгий получит после того, как сделает всю работу.

Очередным воскресным утром мы с Лидой уехали на дачу, оставив дома Георгия с его перфоратором. Воскресное утро – сакральный час. Когда имеешь дело с нежитью, такие вещи надо учитывать. А соседи один раз перетерпят. Хотя насчет Федора я не уверен, он может и не стерпеть, а взбешенный Федор Банеев будет опаснее всякого нежильца.

На этот раз, впрочем, обошлось: Банеевы тоже были на даче. Часов в пять (семнадцать, если быть точным) Георгий позвонил мне на мобильный и сказал, что работу можно принимать.

С дачи мы неслись на курьерских скоростях. Всю дорогу я представлял зияющий пролом в стене нашей спальни, а там, в проломе… даже страшно подумать, что клубится в проломе. Какие ужасы воображала Лида – не знаю, но она была непривычно молчалива и встревожена. Хотя чего тревожиться, когда стена уже проломлена? Сама захотела лишнюю комнату, я ее туда за волосы не тащил.

Действительность оказалась далеко не так страшна, как рисовалось в воображении. В спальне, там, где прежде висело большое зеркало, теперь красовался проход – как и договаривались, обрамленный дверной коробкой. Мусор Георгий успел вынести, а вернее, запихнуть на территорию нежильца, предоставив тому возможность самому разбираться с разгромом. Георгий даже принял душ в нашей ванной и встретил нас цветущий и благоухающий, что особо подчеркивало, что непоправимых разрушений воскресная операция не нанесла.

– Ну как? – в голосе Георгия гармонично сочетались скромность и достоинство. Сейчас он не хвастал, за него хвастала работа.

С некоторой опаской мы с Лидой отправились осматривать прибавление к нашему жилищу. Соседская восемнадцатиметровая комната теперь была приверстана к нашей квартире. Дверь, прежде соединявшая ее с владениями нежильца, была снята с петель, проем наглухо заделан гипроковыми плитами и гладко зашпаклеван, так что сразу можно было оклеивать это место обоями.

– А что здесь было, когда… это… – с суеверным ужасом попыталась выспросить Лида.

– Что было, когда я сюда проник? – безжалостно уточнил Георгий. – Ничего не было, пустая комната. Конечно, напряжение астральных полей было такое, что не приведи господь, но этого обычным зрением не заметишь. А с виду – ничего особенного. Но вы вот на что внимание обратите… В каком году у вас квартира получена?

– В восьмидесятом, – сказал я, не дожидаясь вопрошающего Лидиного взгляда. – Как дом был построен, так мы и въехали.

– А какие обои у вас тогда были, помните?

– Нет, конечно.