Странный мир. Истории о небывалом

Ночью мне впервые почудилось, будто из-за стены доносится какая-то возня. Будто бы там мебель двигали или попросту выносили строительный мусор, который Георгий сгреб к соседу, не желая заморачиваться с уборкой.

Спаленку Лида обустроила на славу, но мне отчего-то совершенно не хотелось там бывать. Фэншуй фэншуем, но не отпускало воспоминание об Анатолии Петровиче Никонове, безвредном старичке, который, скорчившись, лежит на полу в кухне возле газовой плиты, и нет ему иного места, разве что в кладовке, где и ноги вытянуть нельзя не только человеку, но и приличному нежильцу.

Лида обижалась, говорила, что она совершенно заброшена, стала вдовой при живом муже. Я отмалчивался и уходил в бывшую свою комнату, где поселился шкаф. О машине я уже не вспоминал и даже на улице перестал провожать взглядом проезжающие иномарки. Денег у меня оставалось куда как меньше пяти тысяч долларов, а заработки последнее время резко снизились, но я понимал, что Георгия это не остановит: всякую золотую жилу следует вырабатывать до конца.

Так и случилось. Перфоратор явился в гости.

– Здесь пробиваем дверь, тут ставим перегородку, – привычно вещал он, черкая карандашиком по плану лестничной площадки.

– Нам не нужна вторая кухня! – произнес я, стараясь наполнить голос твердостью, которой не имел.

– Чудак-человек! – снисходительно усмехнулся Георгий. – Кто ж говорит о кухне? Плиту надо будет снести к чертовой матери, а воду можно оставить: сделать махонький краник и крохотную изящную раковинку. Поставить трюмо, мягкий диванчик, бра в изголовье. И получится элегантнейший будуар. Ты сам рассуди: у тебя есть собственная отдельная комната. А у Лиды? Ты о жене-то подумал? Куда ей деваться, если вдруг захочется побыть одной? Кстати, по поводу кухни… В двухкомнатной квартире она семь метров, а в вашей трешке – пять с половиной. Там не то что готовить – повернуться негде. Можно, конечно, перенести кухню в двушку. Учитывая, что после прирезки ванной комнаты, если снести перегородку, новая кухня будет площадью десять метров, а это уже весьма солидно. Но я думаю, что так будет не по уму. Жаль спальню делать смежной с кухней, жаль тратить под кухню солнечное помещение. Мое мнение, что здесь должен быть будуар; дверку сюда сделаем поменьше, и можно ее потом задрапировать занавесью. А с кухней удобней обойтись так: эту стену не сносить полностью, а сделать тут вроде арки, метра три в пролете. Кстати, сразу исчезнет этот дурацкий аппендикс. И получится у нас кухня и одновременно столовая общей площадью шестнадцать метров, с двумя окнами на проспект. Сейчас, если вздумаете гостей приглашать, стол приходится накрывать в гостиной, а так гостиная останется гостиной, столовая – столовой. Проект дома чехи делали, так у них здесь перегородки и не предполагалось, это уже наши рукосуи усовершенствовали…

Я не сразу понял, что в столовую собираются превращать единственную «мою» комнату. В иное время я, быть может, и возмутился, но сейчас лишь спросил, не Лиду, а себя самого: «Для меня в этой квартире место предусмотрено?» – но, разумеется, услышан не был. Георгий лихо перекраивал нежильцово, а заодно и мое место обитания, а Лида с восторгом ему внимала.

– Дверь в будуар, чтобы не портить интерьера, следует пробить вот здесь. Но тут мешает вход в ванную комнату. Выход один: перегородку относим вот сюда, эти стенки сносим и будуар расширяем за счет бывшей ванной. По-моему, получается идеально!

– Скажи, пожалуйста, – произнес я, стараясь, чтобы голос не сорвался на взвизги, – как нежилец будет все это оформлять? В его части квартиры не осталось ни одного окна. По закону помещения без окон считаются нежилыми. Как ты предполагаешь прописать туда Никонова Анатолия Петровича?

– Это его проблемы, – отрезал Георгий. – Он – нежилец, вот и пусть прописывается в нежилых помещениях. У него кладовка осталась, отличнейшая кладовка, между прочим, полтора квадратных метра. Думаю, ты от такой не отказался бы. А еще – туалет и кусок прихожей, тоже полтора метра. Живи – не хочу!

– Ты, помнится, говорил, что нежилец из квартиры выходит через вентиляционные отверстия. А они, между прочим, расположены в кухне и ванной комнате. В туалете наши умники вентиляции не запланировали. Как нежилец наружу выходить будет?

Ответ последовал немедленно – и от Лиды, и от Георгия.

– Ты об этой твари думаешь больше, чем о семье, – это Лида.

– Он еще через канализацию может. Что ему стоит через канализацию просочиться? – это начитанный Георгий.

Лида повернулась к Георгию и, расширив глаза, спросила:

– Он что, там по трубам плавает? А вдруг он, когда я в туалет пойду, подплывет и схватит?

– Попа позови, – мстительно сказал я. – Пусть он тебе унитаз святой водой вымоет.

Лида глянула на меня так, словно я только что на ее глазах потоптал весь цимбидиум и убил зайчонка. Сказать она ничего не сказала, сказано будет потом, долго, с надрывом и с глазу на глаз.

Ссоры, свары – это все само по себе, а перфораторное воскресенье пришло своим чередом, независимо от погоды в доме.