Странный мир

Шейх Закир уже очень стар. Он попал сюда еще оттуда, из старого мира, где неучем не был. И здесь он тоже не растерялся. Сейчас, через полвека после прибытия в эти места никто уже не помнит, что это именно он поймал и приручил диких лошадей. Что он разыскал в горах диких баранов, потомков которых пасут его внуки. Не в одиночку, конечно, справился он с этими задачами, но его товарищей уже нет. Время берет свое. Зато их дети и внуки сеют найденные ими злаки, выращивают плодовые деревья и овощи. Пусть эти растения не так урожайны и вкусны, как те, что он знал в юности, но они дают пищу людям, и жизнь продолжается.

Сейчас уже не сосчитать и не припомнить, сколько возникло кочевых родов, перегоняющих овец с пастбища на пастбище, сколько крошечных селений огородников нашли себе места у нечастых в этих краях речушек. Или это память начинает подводить? Не так уж много их могло образоваться, даже с учетом геометрической прогрессии роста численности населения, ведь начиналось все чуть более чем с двух сотен человек. Четвертое поколение еще не репродуктивно.

Те непростые времена Закир вспоминает с грустью. Было трудно, но чувство локтя поддерживало боевой настрой. Пусть их группа была невелика, однако сплоченна. И у них все получилось. Их стараниями возникла материальная база будущей цивилизации. Необходимые для жизни здесь, в диком мире, навыки распространились, возник зародыш будущего человечества. И это самое человечество двинулось той самой дорогой, которую прошли их предки не один раз.

Уже возник город, растет, застраивается. Образуются другие города, окрепнет торговля, государства соберутся под дланью волевых правителей, и по просторам Земли покатятся войны. Грустно старому шейху. Грустно оттого, что ничего нельзя поделать с человеческой сущностью. Он ведь учился в университете и знает, что история постоянно развивалась по спирали, проходя привычный цикл общественных отношений с небольшим сдвигом – поправкой на развитие материальной культуры. Но сюжеты древних писаний не теряли актуальность оттого, что вместо пращи в руках героя оказывалось пороховое ружье или штурвал бомбовоза.

Кто-то кого-то побеждал, и одного из них после этого считали хорошим, а другого плохим. Сейчас, глядя через поросшую травой равнину саванны на недалекие горы, невольно вспоминаешь рощицы небоскребов, толчею подземки, автомобильные пробки. И осознаешь, что так и будет. Хорошо, что Закир этого не увидит. Если повезет, то не увидит он и войн. Хватит с него слухов о разбойниках.

А что это там вдали? Люди идут, не таятся.

– Лейла, твои глаза зорче. Посмотри, кто к нам заглянул? Два пальца правее баобаба в высокой траве.

– Это юноша, и с ним четыре мальчика. Они идут сюда, но часто останавливаются и что-то ищут в траве. – Внучка давно заметила эту группу, но не прерывала грез старика.

– Интересно, они смелые или глупые? В этих местах встречаются и гиены, и львы. Ну ладно, гиен можно отпугнуть, но лев не побоится даже трех взрослых мужчин, – рассуждает шейх. – Спросим у них, когда придут.

* * *

Нат вел по саванне четырех городских мальчишек. Это было необыкновенно трудно. Множество незнакомых растений, другие животные и существенно более высокая, чем в родной степи, трава, – все это держало его в постоянном напряжении. Ученики на поверку оказались вообще нулевыми – так что присматривать за ними приходилось так же внимательно, как за четырехлетками. Да, нет ничего труднее доли учителя.

После ночевки, для которой пришлось сплести из ветвей кустарника укрытие, мальчишки начали бояться осмысленно – ночные голоса этих мест впечатлят кого угодно. И перестали тупить, поужинав тем, что выкопали, поймали или подбили. Понимание того, что здесь можно жить, не строя каменных домов, не взрыхляя землю плугом и не выпасая стада, начало проникать в их головы. А когда утром расплели свой балаган и взглянули на расправившиеся как ни в чем не бывало кусты, стало ясно – эти ребята осознали, что такое жить в равновесии с природой. Не на словах, а руками.

Второй день занятий прошел легче. Народ не терял бдительности, и охоту двух львиц на антилоп гну наблюдал неподвижно и беззвучно, не забывая контролировать заднюю полусферу. Вообще-то они это зрелище не планировали, все вышло случайно, и досмотреть было безопасней, чем покидать зрительный зал до конца представления, поскольку место дислокации остальных членов прайда не просматривалось. Ну а под шумок честного пира ретировались осмысленно.

А тут углядели шатер. Нат направился к нему без сомнений. Люди должны встречаться и обмениваться информацией. И, поскольку он – учитель, то должен поступать так, как учит.

– Здравствуйте, меня зовут Нат, – кланяясь, приветствует он старика, вышедшего навстречу. – Мы шли мимо, и не могли пройти, не пожелав вам хорошего самочувствия и долгих лет жизни. – За полгода обитания в этой языковой среде он уже наловчился строить длинные фразы. Имена спутников тоже назвал.