Странный мир

Копье – необходимый атрибут во всех случаях. Часто – меч, хотя и не слишком длинный. Судя по форме ножен – широкий. Рукоять всегда деревянная, крестовина выражена слабо. Нередко за спиной небольшой лук и колчан с недлинными оперенными стрелами. На ногах сандалии с красиво накрест сплетенными вокруг голени ремешками на древнегреческий манер. Волосы убраны под шапочку, напоминающую воинский шлем, украшенный перышками. Тут и плюмажи, и гребешки, и какие-то клумбочки.

Сами женщины выглядят прекрасно: тренированные тела на любой вкус, гибкие и упругие даже на вид. И толстушки, и худышки, и рослые, и кнопочки – залюбуешься, одним словом. Кожа загорелая, но тип европейский. Рыженькие, черноволосые или блондинки встречаются, но русая масть преобладает.

Мужчины тоже европейского типа. Короткие стрижки, короткие бородки, ровный загар. Ношением оружия себя не утруждают, но с пустыми руками ходят редко. Рулоны, свертки, узелки, корзинки – да все, что угодно. Обычно пара таких пакунков подвешена на концах палки, лежащей на плече на манер коромысла, и еще что-нибудь во второй руке. На ногах мужчины тоже носят сандалии, но закреплены они на ступне, и как это сделано – со стороны не видно.

Состав групп подчинен нескольким закономерностям. Мужчина всегда один, реже – двое, в сопровождении одной женщины. Или отдельная женщина, или группой до трех. Джентльмены без сопровождения леди не появляются. Все всегда идут молча.

Разведчики отошли по своим следам обратно. Надо было посоветоваться.

– Знаешь, Слава, как-то оно тут все странновато смотрится. Вылезать из кустов и знакомиться с местными жителями меня пока не тянет.

– Согласен. Надо бы разнюхать все как следует сначала. А вообще-то, живут в лесу, а настороженности, как у наших, не ощущается. Как будто не ждут ничего худого ниоткуда. И не охотники.

– Или охотники, но дома. Или все-таки опасаются чего-то, но не зверя дикого. Вооруженная женщина всегда начеку.

* * *

Обследование местности и внешнее наблюдение дали массу новых сведений. Мужчины жили отдельно в четырех домах, разнесенных на пару-тройку километров друг от друга. Каждая постройка представляла собой обширный навес с четырехскатной крышей, встроенный в растительность так, что ни о каких полянах или расчищенных местах речи не шло. Просторный светлый незаросший лес – и все. В каждом строении жило человек по семьдесят. Тепло здесь всегда, под крышей сухо, а свободное движение воздуха при постоянно высокой влажности – великое достоинство жилища.

Женские поселения окружали мужские дома на расстоянии от двух до пяти километров. Состояли они из плетеных хижин, расположенных на открытых местах. В каждом поселке таких «скворечников» было от сорока до пятидесяти, и каждое на одну жительницу. Еще в такой деревне имелся большой навес, расположенный тоже на открытом пространстве.

Мужчины выглядели людьми не особенно захлопотанными. Собрать еду с деревьев, оттащить кое-что к себе под навес, кое-что дамам, покухарить, почистить лес в районе плодовых посадок – это, скорее, развлечения для мужиков, чем серьезная работа, так что обычно они чисто для развлечения что-то мастерили, плели, вязали, ткали. Случалось, и молотом по наковальне постукивали. Но напряженного труда здесь не наблюдалось.

Совсем иная картина в поселках у женщин. Утренняя зарядка, купание, уход за волосами, натирания какие-то. Потом тренировки с луком, с копьем, фехтование, купание, обед, послеобеденный отдых, гимнастика, дыхательные упражнения, пробежка, купание… бедные крутились как белки в колесе, не зная покоя ни на минуту. Вечером некоторые заглядывали к «мальчикам» и кого-то уводили к себе на ночь, утром обязательно возвращая на место.

Детишки бегали. До трех лет – в женских поселках. Потом – до шести лет – в мужских. Далее все смешивалось – детвора перемещалась свободно. Начиная с десяти лет девочки жили по женскому графику, каждая в своем домике, а мальчишки – вместе с дяденьками под навесом.

Славка долго прикидывал, сколько здесь народу, и какого, но в конце концов примерные цифры у них с Мишкой сошлись. Триста мужчин, триста женщин, около сотни малышей. Беременных женщин они видели единицы.

Стройками и ремонтом жилищ развлекались тоже мужчины. Собирались веселой толпой, стаскивали жерди, прутья, пальмовые листья и, непринужденно переругиваясь, творили какую-нибудь халабуду. Получалось играючи. И еще обратили внимание на то, что в питании используется много съедобных каштанов, которые нередко встречаются всюду, но особенно густо растут в горах.

* * *

Не понимая речи, из которой узнавали только изредка доносившиеся до них отдельные слова, типа «привет» или «пока», ребята потихоньку пытались распутать для себя существо наблюдаемой жизни. Антураж – это само собой, но народ здоровый и между собой не ссорится. Сыты, не мерзнут, по деторождению похоже на нормальное воспроизводство. Тихий патриархальный мир.