Странный мир

Вернулась и вызвала обсерваторию по голосовому каналу. Нет ответа. Все чем-то заняты. Ребята на своих метеостанциях тоже к аппаратам не подошли. В принципе, с ними тоже все понятно. Коулько наверняка в земле ковыряется, у него как раз их островной садик-огород под рукой. Пико – очень выпуклый остров. На нем почти нет укромных уголков или защищенных долинок. Здесь продувается все. А вот на высоте семисот метров закрытое пространство имеется, там у них разбиты плантации, на которых и любит повозиться этот парень. Ширяй нередко туда заглядывает со своей позиции, расположенной на высоте полутора километров над уровнем моря.

Натин тоже иногда ходит в гости на огород. По этим горным тропам, когда нужно постоянно карабкаться, быстро устаешь, поэтому на острове стараются не поселять людей преклонного возраста – здесь мир молодых и рьяных, тех, у кого хватает энергии и задора. Однако почему ей никто не ответил? Ведь во время передачи метеоданных все находятся у аппаратов.

Думай, голова. Сверху разглядели корабль. От нее, с уровня моря, этот корабль не видно. Значит – он далеко, ведь с горы обзор намного шире. И пацаны полезли тоже посмотреть на него. Ветра нет, если это парусник, он должен включить мотор и подойти сюда, где есть причал. Раз не подошел – следовательно, мотора на нем нет. Ну да. Чужой. На вызов по радио не ответил. С ненадутыми парусами стоит. И что делать? Нет, нельзя быть такой тупой!

Девочка с неожиданной силой почувствовала себя брошенной и забытой, не способной сориентироваться, догадаться, сообразить, что ей следует делать. Три года – это слишком мало, чтобы стать как все. А она еще ленилась. Хотя про приход незнакомого судна на уроках ничего не было.

Присела на теплый камушек и пригорюнилась.

– Я же говорил, что она никуда не побежит, а дождется нас. – Это Коулько с Ширяем, а за ними Степан с вершины. – Соображает наша Натин, не сомневайся.

Парни нагружены так, что смотреть на них больно. Мальчишки несут наполненные овощами и фруктами носилки. На видном месте корзинка с японской айвой – от цинги помогает не хуже лимонов или апельсинов, но, в отличие от них, ее гибкие кусты здесь себя прекрасно чувствуют, успешно противостоя ветровым нагрузкам. Юноша на концах перекинутой через плечо палки принес две тушки подсвинков. Народ спорит: агути это или пекари, или просто одичавшая свинья. Была даже версия, что это тапиры. Настоящие зоологи здесь еще не появлялись, как и другие специалисты в области растительного и животного мира, а молодые астрономы-метеорологи вопросом особо не заморачивались. Опытным путем установили, что этот зверь относится к классу съедобных, и если употреблять в пищу по одной штуке в месяц, то меньше их от этого на острове не становится.

– Ты чужаков еще не видела. – Это скорее утверждение, чем вопрос. – Оля зажгла костерчик, чтобы с моря был виден дым, ну они и повернули в нашу сторону. Сейчас слева из-за мыса покажутся.

– У них есть мотор? – интересуется девочка.

– У них есть лодка с веслами, тащат свою лайбу на буксире, – объясняет Ширяй. – Разведем огонек у ручья, там как раз можно якорем до дна дотянуться. И пресная вода ребятам понадобится. А пока приготовим угощение.

Степан внимательно осматривает девочку и дает указания по экипировке. Вместо шорт и цветастой распашонки она надевает тот же прикид, что и на пацанах – веревочную юбку, пелерину. Все металлические предметы – долой. Часы и бинокль тоже. Сандалии снять. Только скобку с зубов никуда не денешь. Что это, интересно, за маскарад?

– Понимаешь, Наталочка, – Степа часто так к ней обращается, – этих людей мы совсем не знаем. Ничего про них не слышали. Скажем так, опасаемся маленько. Ты хоть про это в школе не проходила, но из старой жизни помнишь, что не все ко всем относятся по-доброму.

– Всяко бывало, – соглашается девочка. – Но русские друг друга не боятся. А это нерусские, – завершила она собственную мысль.

– Так вот, если эти незнакомцы, встретив нас, поймут, что мы сильны и нас много, они поведут себя так, чтобы никого не разозлить. А если встретят слабых, глупых детей с щедрыми дарами?

– Там, где я раньше жила, могли отобрать все, а детей прогнать. Или обидеть.

– Примерно об этом и речь. Вы – первобытные дети с первобытными дарами. Обижать себя, надеюсь, ты никому не позволишь. Ну и я с дальнобойкой постараюсь вас слегка прикрыть. Оля тоже подойдет, с корабля уже заметили костер на берегу, так что верхний дымарь она погасила. Уже бежит.

* * *

Неглубокая, открытая бухточка. Хрустальный ручей отлично виден с моря. На ровной площадке громоздятся корзины с фруктами, на циновке разложены кожистые листья, на которых горками лежат нарезанные овощи. В пустых створках раковин – соль. Над углями костра на вертелах доходят до готовности две истекающие жирком тушки.

Трое босых детей в веревочных юбках и накидках радушно встречают семерых мужчин, высадившихся со шлюпки, вставшей на якорь в ста метрах от берега тридцатиметровой бригантины. Их речь непонятна, но жесты выразительны, а угощение выше всяких похвал.