Странствие по дороге сновидений; Середина октября - смерти лучшая пора; Место, где убивают хороших мальчиков; Хризантема пока не расцвела; Старик в ч

Несколько часов в ожидании поезда были мучительны. Ладетто начал думать, не совершил ли он ошибку, поспешно покинув гостиницу. Его исчезновение могло показаться подозрительным.

Даже в поезде он не успокоился. Много лет проработав в ЦРУ, Ладетто хорошо знал, что такое разведка. Он был обязан заботиться о том, чтобы завербованный им агент работал как можно дольше.

Сонобэ — его первый провалившийся агент. Самому Ладетто в случае разоблачения вроде бы ничто не угрожало. Просто-напросто посол попросит его вернуться в Штаты.

Что касается японцев, то они никогда не позволили бы себе какой-нибудь необдуманный шаг по отношению к американскому дипломату. Но реакция Токио мало беспокоила Ладетто. Разведчик всегда должен быть готов к объявлению его персоной нон грата.

Ладетто напугало убийство Сонобэ. Он понял, что японская контрразведка намерена вести борьбу с американской разведкой любыми методами и что его собственная жизнь в опасности.

Сняв квартиру в Сан-Хосе, Валенти установил круглосуточное наблюдение за инженером Татэяма. Каждый вечер он просматривал видеопленки, отснятые агентами наружного наблюдения.

Послевоенная жизнь Валенти сложилась так, что он ни разу не побывал в Калифорнии, где провел почти всю войну. В Сан-Франциско находился тогда региональный штаб разведки по Японии. При нем кормилось много ребят из вашингтонского бюро военной информации. Они занимались подрывной пропагандой: листовки, радиопередачи на японском языке и всякое прочее. От них был много шума, но мало толку. Вся информация поступала в региональный штаб от американской разведывательной сети. А эти ребята постоянно совали нос куда не надо, надеясь выудить что-нибудь для своих радиопередач, которые, как полагал Валенти, никто не слушал, кроме радистов японской контрразведки. Но были там и люди, которых Валенти уважал. В региональный штаб собрали лучших американских специалистов по Японии. Экономисты, психологи, географы, историки, лингвисты… Это была смешная публика, если поглядеть на нее со стороны, но свое дело она, безусловно, знала. В штабе работала, например, Рут Бенедикт. Валенти и сейчас считал, что ее книга «Хризантема и меч» — лучшее исследование японского национального характера. А ведь Рут написала эту книгу по заказу военной разведки. Вся ученая братия сидела тогда в библиотеках, чтобы давать ответы на вопросы, интересовавшие разведку. Ученые не только составляли обычные прогнозы: какими ресурсами может располагать императорская армия, сколько времени она будет сопротивляться. Они разработали весь комплекс будущих оккупационных мероприятий с учетом японского национального характера. Генералу Макартуру потом было не так уж трудно управлять страной…

Обо всем этом вспоминал Валенти, вставляя в видеомагнитофон очередную кассету.

Когда он нажал клавишу, на экране появились два человека. Они сидели за столиком в кафе. Качество съемки оставляло желать лучшего, лица расплывались, но Валенти сразу узнал Татэяма. Справа от него сидел Наритака, представитель «Ямато дэнки», а по совместительству сотрудник исследовательского бюро при кабинете министров Японии.

Принесли кофе. Звукозаписывающая аппаратура начала работать, и в комнате зазвучали голоса. Микрофон был установлен под столом. Татэяма время от времени барабанил по столу пальцами. Тогда Валенти с трудом разбирал слова.

— Я был совсем мальчишкой, — говорил Татэяма. — Восемь лет — время радостей и надежд. В начале войны все мы страшно испугались. В Калифорнии было много японцев. Семьдесят тысяч человек имели американское гражданство, еще сорок тысяч рассчитывали получить его. Может быть, вам это не понравится, но никто не желал победы Японии. Все понимали: в любом случае нам не поздоровится. В Токио нас считали предателями, ведь мы ради денег покинули родину. В Америке нас и в мирное время едва терпели, а когда произошла катастрофа в Пёрл-Харборе…

— Я хорошо помню этот день. — Голос Наритака звучал отчетливо и твердо. — В нашей деревне вывесили флаги. Все поздравляли друг друга. Победоносную атаку на Пёрл-Харбор встретили как праздник. Это и был праздник. Мы доказали, что японцы умнее и сильнее западных варваров.