Странствие по дороге сновидений; Середина октября - смерти лучшая пора; Место, где убивают хороших мальчиков; Хризантема пока не расцвела; Старик в ч

Обычай брать в семью приемных детей существовал в Японии с давних времен — как результат законодательно закрепленного патриархата. Дворцовые и военные должности, земельный надел — все это наследовалось строго по мужской линии. Уважение к предкам требовало, чтобы род не прерывался, и в интересах семьи было иметь здорового наследника. Природа не всегда оправдывала надежды родителей, и супружеские пары, не имевшие сыновей, заводили приемного ребенка, чтобы передать ему имя, положение и богатство. Если в семье была дочь, приемный сын женился на ней. Если дочери не было, жену приемному сыну выбирали родители. В таком случае между старшим и младшим поколением не было кровного родства, но род продолжался.

Детей принимали в семью и давали им свою фамилию даже в том случае, если были родные сыновья. Как правило, для того, чтобы выдать за них своих дочерей. По традиции, выйдя замуж, девушка переставала быть членом родной семьи, становилась посторонним человеком. Родители, которые не желали расставаться с детьми, принимали в семью подходящих молодых людей и женили на своих дочерях. В феодальные времена приемные дети часто были несчастливы; получив знатное имя и деньги, они все-таки оставались чужими в своем собственном доме и всю жизнь были под каблуком у жены. В старину поговаривали: если молодой человек владеет хотя бы одной чашкой рисовых отрубей, он не должен становиться приемным сыном.

После реставрации Мэйдзи гражданский кодекс был изменен, право наследовать должности уничтожено. Приемных сыновей по-прежнему брали в семью, но они уже не чувствовали себя пасынками.

По немногим словам, которыми обменялись супруги, Акидзуки понял, что Исао был, бесспорно, главой этой небольшой семьи. И прежде чем что-то сказать, Ёсико по привычке глазами спрашивала совета у мужа.

Ёсико Сэгэва еще раз подтвердила, что не она вызвала лифт, а кабина сама спустилась на первый этаж. Тут только молодая женщина поняла, что это означает, и со страхом взглянула на полицейского. Да, подумал Акидзуки, мертвец, который сам спускает себя в лифте, у кого угодно вызовет ужас. Хотя в загадочных преступлениях на самом деле нет ничего таинственного и мистического. Во всяком случае, Акидзуки был в этом уверен. Токийское управление могло похвастаться достаточно высоким процентом раскрываемости самых сложных преступлений. Японские правоохранительные органы держали под жестким контролем своих сограждан. Управление безопасности на море и иммиграционная служба гарантировали: без их ведома ни один человек не исчезнет из страны. Местная полиция, опираясь на помощь домовладельцев, собирала сведения о жителях округи. Вся информация оседала в компьютерах главного полицейского управления. Кроме того, у полиции не было недостатка в добровольных доносчиках. По сути дела, если только преступник не обладал хорошо налаженными связями и не опирался на чье-то мощное покровительство, среди добропорядочных налогоплательщиков он был как в пустыне, где негде укрыться. Заметив нечто подозрительное, люди спешили уведомить полицию. Акидзуки не мог бы перечислить все мотивы, заставляющие их поступать именно так, а не иначе, но если бы его спросили об этом, следователь, вероятно, сослался бы на историческую приверженность японцев духу порядка, подчинения младших старшим, уважения закона и властей.

Оставленный в доме, где жил депутат Нирадзаки, полицейский просидел в подъезде целые сутки. За это время Акидзуки вместе с двумя помощниками проверил все квартиры. У каждого из жильцов было надежное алиби. Да и ни один из живущих в доме, по компетентному мнению Акидзуки, не был достаточно физически подготовлен, чтобы убивать ребром ладони. Все это были высокооплачиваемые служащие токийских компаний, и ничего тяжелее ручки они давно не держали в руках.

Акидзуки тщательно осмотрел вещи покойного депутата. Аккуратный, без единой складки черный костюм, на лацкане — хорошо знакомый каждому японцу значок члена нижней палаты парламента в форме одиннадцатилепестковой хризантемы с темно-бордовой каймой. Члены палаты советников носили точно такие же значки, но с окаймлением темно-голубого цвета.

Нигде в Японии значки не имеют такого веса, как в здании парламента. С тех пор как в 1890 году изготовили первый значок к первой сессии парламента, этот символ принадлежности к высшему законодательному органу несколько раз менялся. После выборов депутаты получают новый значок, носить их обязательно для каждого парламентария. Существует более тридцати видов значков для секретарей и помощников депутатов, правительственных чиновников и журналистов, имеющих право входа в здание парламента.