Странствие (СИ)

Вот бы уплыть, даже не передохнув на твердой земле и не узнав о незнакомце. Если Безжалостная расцветет не одна, то курс домой он выдержит точно. И вдвоем они как-нибудь одолеют тридцать миль до материка. Приплывут без улова, без Тургуда, спасшиеся чудом...

Но Гонат все же посчитал, что чудо произошло не случайно — он узрел в спасении божий промысел! Странник долго мотал судно по заливу, а ведь мог унести в океан, разбить о скалы, дать утонуть несчастливым рыбакам. Бог испытал Гоната, восхитился им и привел к трупу в расписном богатом плаще.

Сверху виднелся еще темно-синий, высокий морской сапог, почему-то снятый с ноги. На вид он новый — не растоптанный. Сапог выше колена, как у знати, со странной вышивкой цвета серебра. Услада Странствующему... На скале лежит лорд! Его привезли и бросили здесь. Только кто и зачем?

Его неторопливые мысли прервал Улу:

— Итак, мастер-рыбак Гонат! — воскликнул он. — Заключим союз?! Тонка с человеком?!

Это была расхожая фраза, когда-то означавшая конец давних войн, а ныне заключение сделки.

— Заключим союз человека с тонка! — согласился Гонат.

— И мастер-рыбак! Поможет мне? — нежданно ввернул вопрос Улу.

— Мы доплывем к дому, будь уж уверен, — обнадежил его Гонат.

— Я не о том. Мастер-рыбак.

Ритуальное прижатие затягивалось. Курога плавно отбивалась от пристанища.

— Нужно продать! Немного травы! В городе! — поставил условие тонка.

Контрабанда... Сбором и продажей лечебных, праздничных и просто редких растений занималась королевская Гильдия Знахарей. Добывались они по всей обретенной земле: в далеких уголках у вассалов, их везли с островов Цога, жарких степей или снежных гор, а самые ценные травы поступали из лесных болот тонка. В любой никудышней деревеньке с парой умирающих лачуг ютилась зеленая лавка Гильдии — с зельями и напыщенным местным знахарем в придачу. Он заговаривал болезни, лечил, принимал роды. И продавал, продавал, продавал...

Доходы Гильдии росли, а значит, росли доходы короля. Расхитителей ждало суровое наказание, ибо высокородный двор и Странствие требовали денег. За контрабанду Гоната сошлют умирать на камне. Уж точно...

Тургуд родился в южных предместьях и с детства рос скверным малым да плохим рыбаком. Дрался, воровал, не уважал стариков, у ровесников отбирал сладости. Сестра упрашивала Гоната повлиять на племянника, но ему большой недосуг ходить через весь город. Своих бы детей поднять… И два сына Гоната пробились к лучшей жизни: младший пять лет назад сумел стать стражником на королевских карьерах; старший служил денщиком зятя лорда Покатой Башни. А Тургуд пропадал на улицах, часто сбегая из предместья в город. Прибивался к бандам. Он завел знакомства в квартале Староверов, на Бесконечной улице и в катакомбах.

Гонату стало понятно, откуда у племянника водилась медь. Видно Улу не утратил связи на болотах, а Тургуд сбывал его травы в городе. Он гулял по кабакам, менял подружек, хотя Гонат призывал его копить на свадьбу. И вот что-то случилось — ведь недаром племянник вдруг приперся на север и уговорил его порыбачить.

— А почему Тургуд не сбыл траву? — спросил Гонат после длительного молчания.

— Не знаю. С кем-то поссорился, — пожал плечами Улу.

Рисковое дело. Надо его хорошенько продумать. Но пронырливого тонка тоже ждали сюрпризы.

Гонат начал кантовать лодку обратно к скале. Если они хотят осмотреть труп засветло, то нужно поторапливаться. Неумолимая Богиня уже играла в куклы далеко на небесах в Облачном замке. Времени до ее мрака оставалось немного.

— Один раз, — веско сказал Гонат. — И большей услуги от меня не жди.

— Один раз, — повторил Улу.

— И монеток подбросишь.

— Ладно, мастер-рыбак.

— Если жнецы или явители спросят тебя, то скажешь, будто сам осматривал найденного лорда.

Гонат придвинулся и положил ладонь на левую часть груди Улу — поверх места, где бьется яростная частица Странствующего Бога. Создателя, наделившего жизнью всякую тварь, пусть даже и не желающую признать его. Тонка повторил ритуальный жест.

— Союз заключен, — провозгласил рыбак.

Рядом с корявой лестницей прямо в камне выдолбили широкую скобу — безвестных принцев крепили к ней длинной цепью. Гонат просунул в скобу веревку, швартующую курогу, обвязал личным узлом для надежности, потом схватился за скалу и переступил на лестницу.

Граненые когда-то ступени лестницы от воды стали покатыми. Гонат осторожно опустился на колени и пощупал камень. Ступени мокрые и склизкие… Поясница все так же ныла, и Гонат решил не рисковать — он полез на скалу на четвереньках, словно тот медведь на ярмарке, влезавший на подгнившее дерево. Чайка, осторожная и знакомая с людьми, спрыгнула вбок со скалы и низко полетела над волнами. Улу уверенно поднялся вверх следом за Гонатом. Мертвец лежал на спине. Странный незнакомец!