Странствие за Фарадоунами

Брок взглянул на старого друга, усевшегося на каменную скамью рядом с Бет.

— У тебя утомленный вид, — заметил он с некоторым удивлением. Они с Перрифутом еще с тех пор, как оказались в коттедже элдрон, пребывали в легком отупении от усталости, но Уорригал внешне всегда оставался на высоте — всегда ясно мысливший, всегда державший все под контролем. Теперь он тоже с виду совсем выдохся. Его перья выглядели тусклыми и неряшливыми, а глаза потеряли свой обычный блеск и живость.

— Так и есть, — сказал филин. — Мы все утомились. Дальше мы бы не ушли. Я хочу домой — обратно в Серебряный Лес, сидеть на Старом Буке и обозревать поля и пруд. Я хочу устроиться в гнезде среди рододендронов и ходить на ежеквартальные заседания Совета — посплетничать и поболтать о мелких, неважных делишках. Я хочу оставаться на одном месте и смотреть, как приходят и уходят времена года. Да. Я устал от странствий.

Друзья признательно глянули на Уорригала, высказавшего то, что чувствовали все. Путники замолчали, погрузившись в мысли о доме: Бет — о доме, которого, как теперь ей было ясно, больше никогда не увидит, а другие — о доме, которого больше не существовало. Эльфы разложили немного сухого коричневого папоротника в одном углу комнаты, и Брок предложил всем лечь и попытаться немного поспать. Когда они стали устраиваться, папоротник затрещал, и в комнате поднялось маленькое облачко пыли. Перрифут и Бет расчихались. Привычный душистый, почти ароматный запах папоротника успокаивал, но, несмотря на то, что они все очень устали, им потребовалось немало времени, чтобы уснуть. А когда наконец уснули, то провалились в беспокойное забытье, полное странных, запутанных видений, в которых картины прошлого мешались с картинами настоящего. У всех в голове засела одна мысль: завтра придет конец их миссии, кульминационный пункт всего и вся, и оттого кровь слишком быстро струилась в их жилах и не давала им покоя.

Когда наступила Луна-Высоко, Наб внезапно проснулся и увидел стоящего в дверях Морара.

— Лорд Малкофф послал меня с просьбой прийти к нему снова. Нужно многое еще обсудить до восхода солнца.

Наб посмотрел на ворочавшуюся рядом с ним Бет и мягко положил руку ей на плечо. Она сразу пробудилась и, увидев Морара, догадалась, что пришло время разговора с Малкоффом. Остальные при звуках голоса эльфа тоже проснулись. Звери были рады вынырнуть из темного мира своих беспокойных снов. Все последовали за Мораром в главную пещеру и обратно в комнату Лорда-эльфа. В комнатах и коридорах вокруг зала развернулась бурная деятельность: эльфы сновали туда и сюда, слышались удары молотов и звон, и повсюду звучала музыка — чрезвычайно ритмичная, с настойчивым барабанным боем и множеством флейт, поднимающих будоражащую волну звуков.

Малкофф приветствовал пришедших гостей:

— Хотел бы верить, что шум наших приготовлений не побеспокоил вас, — начал он. — Просто следует сделать многое. Пожалуйста, садитесь, и побеседуем. Только что, — с нажимом в голосе продолжал он, подавшись вперед, — наши разведчики поднялись на поверхность, чтобы оценить ситуацию. Они сообщают, что уркку полностью окружили Гору и расставили хижины и палатки — явно собираются задержаться надолго. Они знают, что вы где-то здесь, и будут ждать, пока вы не выйдете. У них много припасов, и в случае необходимости они их зимой пополнят. Многие из их лидеров — гоблины, которые приняли облик уркку и способны убедить остальных выполнять их приказы. Конечно, они могли бы бомбардировать Гору из своего оружия — у них и такое с собой есть — в надежде уничтожить вас, но не станут, ибо хотят взять вас живыми. В любом случае, здесь, внизу, вы будете в безопасности, и Дреагг знает это. Это его последний шанс захватить вас, и он хочет получить вас живьем, чтобы он смог раскрыть намерения Ашгарота.

Здесь его прервал озадаченный Наб:

— Но я и сам не знаю, что делать дальше.

— Наберись терпения, — ответил Малкофф. — Морар, сыграй на своей свирели; сыграй нам мелодию легкую и успокаивающую. — Он повернулся к Набу и продолжил: — Нам всем следует набраться терпения. — Он улыбнулся. — Что тебе предстоит сделать, не знает никто, кроме Ашгарота. Конец легенды неизвестен. Все, что я знаю (ибо он говорил со мной), это то, что ты должен отправиться к священной вершине, известной как пик Иветт, которая находится всего в половине дня ходьбы, и именно там он заговорит с тобой.

— Но ведь кругом уркку! — возразил Наб, понявший, что его странствия еще не окончены, и оттого приунывший и раздраженный.

Разносящиеся по комнате Малкоффа умиротворяющие звуки свирели странно контрастировали с приглушенными звуками деятельности за дверями. Орел Курбар пристально вглядывался в каждого из животных по очереди, как будто мог прочитать в их глазах, что у них на уме. У Бет засосало под ложечкой от предчувствий, когда Курбар уставился на нее своими пронзительными полуприкрытыми глазами.