Странствия алхимика

– Так и должно быть, – я сверился с записями в книге. – Сначала желтый, потом коричневый, потом зеленовато-синий.

– А потом? – с неподдельным интересом спросил Секач.

– Потом надо ее остудить и положить больному на лицо, так, чтобы закрывала нос и рот. Написано: дыхание через эту штуку нейтрализует яд. Правда уточняется, что средство универсальное и гарантии на излечение нет.

– То есть он может умереть? – Боцман кивнул на Торка.

Я пожал плечами.

– Видимо да.

Мы дружно дождались окончания череды смены окраса губки. Со стороны это, наверное, смотрелось забавно. Амбал с внешностью головореза-пирата и тщедушный пацан в потрепанной одежде обедневшего аристократа вместе склонились над бурлящим котелком.

– Пора.

Я двумя палочками осторожно подцепил пористую пластинку, сменившую цвет на нужный, помахал ею в воздухе, остужая, и медленно положил на лицо бессознательного Торка.

Оставалось ждать. Ничего больше пока сделать нельзя.

– Ложитесь спать, твое магичество, – сказал боцман. – Я покараулю.

Я слабо кивнул и с удовольствием рухнул в объятия Морфея.

Глава 6

– Это место называется Нипхаан-гур – мертвая земля. Она же Серая пустыня, она же страна вечных кошмаров, – тяжело роняя слова, начал рассказывать Махани.

Собравшиеся вокруг люди слушали очень внимательно, на лицах большинства застыло выражение угрюмой обреченности.

После кораблекрушения выжили немногие. Из пассажиров: я, Торк, купец (приказчики погибли), девушка с палашом, жрец. Не повезло благородной даме и ее гувернантке, они не добрались до берега.

То же самое касается большей части экипажа. Спаслись капитан, боцман и пара уже знакомых матросов. Остальные погибли.

– Здесь не просто опасно, а очень опасно, – продолжил капитан «Незабудки». – Пустыня кишит тварями, что только и ждут возможности кого-нибудь сожрать. А в древних гробницах до сих пор скрываются недобитые некросы.

Судя по описанию, веселенькое место.

– Глупцы, что отправлялись сюда за добычей, никогда не возвращались назад. Запечатанные склепы лишь кажутся давно покинутыми. На самом деле они полны жизни. Просто эта жизнь немного другая.

Не знаю почему, но от последней фразы лично у меня пробежали по коже мурашки. Больно уж выразительно ее сказал капитан, явно на что-то намекая.

Я незаметно оглянулся и с удивлением понял, что кроме меня, остальные, похоже, представляли, о чем идет речь.

Какие гробницы? Какие запечатанные склепы? Древние сооружения, украшенные фресками, изразцами и барельефами, полные всяких статуй старинных героев или вроде того?

Я вздрогнул, в памяти вдруг всплыла моя вылазка на древний погост. Помнится, тогда тоже курган сначала не казался опасным, а потом из саркофага принялся подниматься оживший скелет.

Меня тогда здорово пробрало. Дернул так, что едва не потерял портки на ходу. Если тут нечто похожее, то ну их нафиг с их склепами. Мне того приключения на всю жизнь хватило с лихвой. Набрался впечатлений от знакомства с древней магией по самое не балуйся. Бросало в дрожь до сих пор.

– Полагаю, дальнейшего представления не нужно. Все и так поняли, куда нас забросила судьба, – закончил Махани.

И тут я не утерпел, рискуя прослыть плохо образованным невеждой, я приподнял руку.

– Прошу прощения, может, остальные и в курсе, но лично я не совсем понимаю…

На меня уставились, и в глазах каждого светилось неподдельное изумление. Кажется, уточняющих вопросов ожидали от кого угодно, но только не от ученика чародея. Пришлось выкручиваться, объясняя собственную неосведомленность.

– Учитель предпочитал уделять основное внимание изучению алхимии и совсем не занимался историей, – я развел руками, как бы говоря: ну что вы хотите от подмастерья эксцентричного Пауля Гренвира.

Видимо, народ вспомнил личность моего наставника, и дальнейших расспросов не последовало. Про Старца из башни слышали многие и знали, что старый алхимик, живший на свете уже вторую сотню лет, мягко говоря, отличался от обычных последователей Искусства.

Надо сделать зарубку на память, в случае чего все свои странности смело списывать на старика.

Махани неторопливо вытянул из-за пояса маленькую пеньковую трубку в форме головы диковинного животного. Так же неторопливо ее набил и, прикурив, принялся излагать. Говорил он долго, минут тридцать, не отвлекаясь и не останавливаясь, ровным размеренным тоном, словно повествуя о скучной истории, что пусть и случилась в далекую эру «великих свершений», на самом деле ничего собой не представляла.

Видать для того, чтобы еще больше не нагнетать. Народ и так выглядел не очень, сидел смурной, как приговоренный к смерти.

А между тем рассказ выходил занимательным. По крайней мере, я слушал очень внимательно, стараясь не пропустить ничего важного. Кто знает, может, в будущем пригодится, а возможно и спасет жизнь.

Что особенно любопытно, озвученное ничуть не походило на мифы или легенды. Скорее на исторические хроники, с точной хронологией, датами и участниками разразившихся много лет назад трагических событий.