Странствия Ходжи Насреддина в XXI веке. Новое учение древнего мудреца

И Ангел Смерти встал… витал… летал
Над опустевшей… обескровленной…
Забурьяненной… немотствующей Россией…
Где только пилы и топоры поют свои смертельные песни-реквиемы…
По русскому… беззащитно убиенному… изрубленному,
Как полк Игорев, кормильцу-поильцу лесу…

А где Плач Ярославны?.. И Баяна песни позабыто вещие?..

Ах, где вы?..
Где вы…
Где вы…

И Ангел Смерти встал над Русью,

Где в полях-лугах нехоженых… заброшенных… некошеных
Уж не ликуют…. не льются, сладко замирая, жаворонки вольные
В свои хрустальные… рассыпные свирели…
А только раздирающе хрипят в развалинах церквей…
Изб… элеваторов… курятников птицы беды — коростели…

Где бесы… воры… лихоимцы… богатеи…

Носятся в слепых лимузинах по криводорожью… бездорожью… безбожью…
Как Всадники Апокалипсиса очумело оголтелые…

Где старики покорно тихо сгорают в неслучайных… рукотворных… адовых пожарах

В мышиных мшистых удушливых избах — домах престарелых…

А Русь без старцев, как новорожденное дитя

Без материнских грудей нежно текуче млековых…
И куда грядешь… глядишь… плутаешь, чадце недозрелое…

А дети-сироты в детдомах на весёлых кострах

Жарят и улыбчиво… забывчиво едят ворон обгорелых неспелых…

И куда грядешь, Русь-Чадце в поле всеболезном…

Где старушки, обрядившись в потаенные… заветные… неутоленные… похоронные одежды,
В заколоченных голгофскими гвоздями кривоногих деревеньках,
Ждут с букетиками засохшей райской сирени
Всезаботницу…
Хозяйку Святой Руси…
Богородицу…
Сошественницу…

И Она приходит с Небес,

И, как Всематерь,
Чад Своих уводит в Царствие Небесное…
И там … там… там…
Оживают и медоточат земные скоротечные сирени, став всевечными…

Где жёны блудные торгуют наготой тысячелетней… целомудренной

В чужих домах… народах… странах… языках…

Да!..

Воистину…

Но Ангел Смерти, узрев всерусский ад, встал… витал…

Летал над Русью
И вопрошал… шептал с небес:
— А кто повинен в несметной русской новоявленной пустыне…
Которая за Тысячу Крещеных Тихих Божьих Лет,
Впервые на Святую Русь, как чума… как саранча… как моль…
Как тля… как ржа… как стая волчья нахлынула … накинулась…

Айда!..

Гойда!..
Гуляй!..

Кровавь!..

Терзай!..
Совращай!..
Грабь!..
Убивай!..
И там, где тучно колосились… клонились… звонно зрело голосили
Златопшеничные… златоржаные… златоворожащие… златохмельные нивы всекормильные…
И жемчужные шелковые льны льстивые…
И овсы духмяно рассыпные — для огнь— коней тугих прельстительные…
Овсы гонноупоительные… победительные…
И содвигались … плескались щемящие фригийские васильки медово аметистовые…
Нынче лишь кривые… заунывные кресты необъятных довременных кладбищ колышатся…
И некому их оплакать… обрыдать… отпеть панихиду… литию замогильную…

Айда!..

Гойда!..
Ой ли навек погребли… и позабыли…

Гой, Русь Святая!..

Былая Воительница!..
Былая конница Христова
Передовая… упоительная…
Былая Копьеносица!..
Былая Победительница!..
И где твой Ослябя заблудился?..
Где твой Пересвет забылся
В одной монашеской рубахе с копьём наперевес
Несущийся в веках на светлу… на победоносну смерть!..
Врагу хмельному от крови навстречь!..

А ныне где Святовитязи Твои?..

Аль с самогонною бутылью пагубно… раздольно… бражно полегли
В конских щавелях… в лопухах… в борщевиках… в разграбленных стогах…
Аль?..

Русь!..

Иль Ты, недужная, склонилась… прилегла
Иль притеснилась… пригорюнилась… притомилась за века…
Да стала свежекишащим покорным погостом необозримым…
С китайскими равнодушными бумажными цветами…
С венками иероглифическими…

Эх…Ой… Ай…

Аль скоро… скоро миллиардные иероглифы нахлынут на кроткую кириллицу…

Аль скоро встанут рати косые раскосые в поле русском… беззащитном…
Где уже бродят орды чужеземные… лихо ненасытные…
Как Чингисхана тюмени заблудившиеся… крикливые…
Как Наполеона конницы обморочно обмороженно пугливые…
Как Хитлера-народоубийцы дивизии стальные поржавевшие замогильные…

Айййй!..

Гой!..
Ай!.. Последний сладкопевец!..
Песню русскую последнюю
Предсмертную средь ворогов пропой… провой…

Ах!.. В русском поле царит кишащая иноязычная пустыня,

Где уж не только конника-меченосца… воителя — копьеносца — русича,
А даже кроткого кормильного пешего пахаря-жнеца
С серпом… с косой в седых бурьянах не увидишь…

Ах, Русь… Пустынница…

Ах, Тысячелетняя Матерь!..
Ах, Вдова безвинная… неоглядная…
Ах, поседела… ах, затуманилась… засеребрилась…
Ах, устала провожать на бесконечную войну-сечу обречённого сынка… сына…
С улыбкою Голгофского Спасителя…
Ах… ай… ой…

И Ангел Смерти с Небес устало стыло вопрошал… шептал… рыдал…

О, Русь…

Печальница… молчальница…
Уже и Ангел Смерти рыдает над тобой…

…А кто же в русской неизбывной Всебеде всех ворогов повинней?..

Али слепоглухонемой к горю народа неистовый лукавый сребролюбец— властитель…

Аль Церковь смирно сытая — Властителя Рабыня…
О Мече Христа раболепно позабывшая…
Аль сам народ-трус-иуда-пианица-ленивец…
Теплохладный… сладострастный самоубивец…
А?..

И Ангел Смерти — Вестник Страшного Суда —

Во Небесах скитался… воздыхал… не знал…
Кто повинен?..
Кто боле всех виновен?..
Кому первому на Суд Страшный, содрогаясь от грехов, явиться?..

Да!..

Воистину!..

Аль все на Руси обделенно беззащитные…

Безвинные, аки агнцы святые новорождённые… свежекурчавые… альпийские…

Аль нет на Руси греховных…

А лишь одне слепоневинные?..

Где даже Иуда прощёный бредёт в русском поле заброшенном

Без петли … без смертельной верёвки…

Ах, Русь…

Ты всех простила…
Всем всё отдала…
И стала Святой Нищенкой…

Аааааааа…

И всех тут необъятно… смертно… слёзно… сиротливо жаль…

Да…

И Ангел Смерти в Небе над Русью всепрощенной всепрощающей стоял…

Уже дремал…
И витал сонно…
И летал бездонно…

И уже не знал, на кого ставить смертную последнюю первопечать… —

Иль на лукавого меновщика, всесветного всепродавца
Мытаря Земли Русской лихоимца-властителя…

Иль на безжертвенную земляную,

Утратившую Небеса Голгофы, Церковь бескрылую… унылую…

Иль на народ-трус… иуду… ленивца… пьяницу с бутылию постылой…

Иль?..
И откуда столько смертельных печатей взять?..
И откуда столько могил откопать и закопать…
И откуда столько могильщиков насобирать?..
Аль из соседних хищных стран призвать их алчущую рать?..

Аль?..

Эх…
Ах…

Али все здесь бездонно повинны…

Али все здесь, как Спас на Кресте, смиренно безвинны…

О, Господь…

Разве можно на Кресте быть повинным…

Али?..

А?..

И Ангел Смерти устало стоял в Небесах…

И готов был сложить необъятные крыла…
И в бурьяны всерусские пасть…
И там — беспробудно, как весь народ, спать… спать… спать…

Но!.. но…

Тут Он — Стоокий… Тысячеокий увидел… узрел… узнал
Как победно грядет… плывёт, как посуху по новозаветным водам,
По мёртвым русским бесхлебным бездетным полям
Всадник-Второпришественник…
На ликующей… жемчужной… словно летящей ослице…

И за Ним —

Восстают… воздымаются, вместо бурьянов, золотые ржи раскидистые…
И пшеницы златоколосистые —
Эти соски святые матерей-рожениц млекоизбыточные…
И среброзвонные льны…
И овсы рассыпные…
И фригийские щемящие васильки аметистовые…
И бредут певучие жнецы без бутылей, а с серпами кормильными…
И грядут жены былые… блудливые…
В сарафанах и кокошниках стыдливых…
К церквям всепрощающим…

Дщерь… Да будет исцеленье…жизнь… свет…

Твоим разграбленным… расхищенным во мраке дивным девьим телесам…

Воистину!..

И Ангел Смерти радостно отлетал в Небесное Царство,

Ибо знал… чуял … провидел,
Что Воскресший Распятый
Грядёт к самому страждущему…
К самому неповинному …
К самому на земле исстрадавшемуся…
Всё отдавшему другим человекам… племенам… народам…

К самому обделённому — до палого плетня…

До старушечьего дырявого чулка…
До сиротского ночного всхлипа… плача… вопля…
К русскому святому Народу-Богоносцу…

И пришёл…

И Ангел Смерти отлетел… отшёл… исшел…

Ибо Царь Царей…

Спас Ярое Око…
Победитель Смерти
Пришёл
С душецелительным …
С бесоуморяющим…
С народовоскрешающим
Мечом!..

О, русский сонный Брат мой…

Оглянись!.. озарись!..

Вот Он!..

Меч, полыхающий … исцеляющий
Святым Божьим Огнём…