Странствия Шута

И это невеликое утешение было самым лучшим, что я почерпнул из этих визитов.

В ту ночь я не мог заснуть и пытался занять свои мысли. Я прочел несколько свитков о Силе и отчетов о том, что удалось узнать из брусков камня памяти. Кетриккен и Эллиана велели своим писарям искать в библиотеке любые упоминания о городе Клеррес, где живут Белые Пророки. Четыре свитка были отложены для меня. Я просмотрел их – сплошь слухи и легенды, щедро приправленные суевериями. Я оставил их, чтобы Эш потом прочел Шуту, и утешился мыслью о том, что могу отравить там все колодцы. Количество необходимого яда зависит от уровня воды. Я заснул, погрузившись в подсчеты.

Следующий день тянулся медленно. Я с трудом дождался его конца, как и накануне. Новый день принес вьюгу, задержавшую возвращение Летучего отряда. Ни от Одаренных, ни от разъездов стражи, которые разослал Дьютифул, не было никаких вестей о чужеземных солдатах. Было нелегко цепляться за эту надежду, но еще труднее – оставить ее. Я уповал на то, что, если метель уляжется, Олух скоро вернется, и тогда мы выведаем у Чейда заветное слово Шайн и передадим его, воспользовавшись Силой. Я, как мог, старался отвлечься, но каждая минута ожидания казалась бесконечной.

По меньшей мере дважды в день я навещал Шута. Драконья кровь продолжала преображать его, да так быстро, что становилось страшно. Шрамы на его лице и нарочно оставленные следы пыток на щеках и лбу стали сглаживаться. Пальцы распрямились, и хотя он по-прежнему хромал, но уже не вздрагивал от боли при каждом шаге. Он ел с волчьим аппетитом, и Эш следил, чтобы ему всегда было чем утолить голод.

В комнату, которая теперь стала логовом Шута, Спарк чаще всего приходила в обличье Эша, но теперь я время от времени видел ее в разных частях замка как девушку и только диву давался. Она не просто переодевалась, нацепив кружевной чепец с пуговками, она полностью преображалась. В роли Эша она была прилежным и вдумчивым слугой, но иногда на мальчишеском лице мелькала улыбка девочки по имени Спарк. Ее взгляды, брошенные искоса, были не кокетливыми, а загадочными. Несколько раз я заставал ее в покоях Чейда, когда она прибирала по мелочи или приносила чистую воду для умывания. При таких встречах она скользила по мне взглядом, будто мы незнакомы, так что и я ничем не показывал, что знал ее в другом качестве. Интересно, знал ли про ее двойственность кто-то, кроме Чейда и нас с Шутом?

Тем утром, поднявшись по лестнице после ежедневной учебной схватки на топорах со своими стражниками, я застал у Шута именно Эша. Шут, одетый в черно-белый халат, сидел у рабочего стола Чейда, а Эш отчаянно пытался привести в порядок его отросшие волосы. Наряд моего друга напомнил мне о временах, когда он был шутом короля Шрюда. Теперь на его голове отрастали новые волосы, похожие на пух только что вылупившегося цыпленка, а старые, более длинные пряди, свисали тусклыми жгутами.

Преодолев последнюю ступеньку, я услышал голос Эша:

– Нет, это безнадежно. Лучше я подстригу все так, чтобы они были одной длины.

– Пожалуй, ничего лучше сделать нельзя, – согласился Шут.

Эш стал срезать ножницами прядь за прядью, раскладывая их на столе, и Пеструха тут же подошла полюбопытствовать.

Я приблизился совсем тихо, но Шут встретил меня вопросом:

– Какого цвета мои новые волосы?

– Как спелая пшеница, – опередил меня Эш. – Но еще больше они похожи на одуванчиковый пух.

– Такими они были во времена нашего детства, – сказал я. – Вечно парили облаком вокруг головы. Шут, наверное, тебе придется побыть отцветшим одуванчиком до тех пор, пока волосы не отрастут достаточно, чтобы стянуть их в хвост.

Шут потянулся потрогать свою шевелюру, и Эш с недовольным фырканьем оттолкнул его руку.

– Столько перемен и так быстро. И все равно каждый раз, проснувшись, я не могу надивиться тому, что живу в тепле, чистоте и сытости. Боль по-прежнему всегда со мной, но это боль выздоровления, ее можно потерпеть. Я почти радуюсь тому, как все свербит и колет, ведь каждый свербеж и каждое колотье означает, что я иду на поправку.

– А зрение? – отважился спросить я.

Он уставился на меня драконьими переливающимися глазами:

– Я различаю свет и тьму. Больше почти ничего. Вчера, когда Эш прошел между мной и очагом, я смог различить на фоне огня его силуэт. Немного, конечно, но хоть что-то. Я стараюсь быть терпеливым. Как там Чейд?

Я покачал головой, но тут же спохватился, что он не видит моего жеста.

– Все так же, насколько я могу судить. Рана от меча заживает, но медленно. Кора дерева делвен отрезала его от Силы. Я знаю, что он использовал ее, чтобы поддерживать здоровье. Думаю, он и травы, помогающие против старения, пил. А теперь больше не пьет. Мне мерещится, что его морщины становятся глубже и лицо делается все больше осунувшимся, но…

– Вам не мерещится, – тихо сказал Эш. – Каждый раз, когда я захожу в его комнату, то вижу, что он еще чуть-чуть постарел. Как если бы все изменения, которых он добился с помощью магии, стираются и настоящий возраст настигает его.