Странствия Шута

Мне не раз доводилось заботиться об Олухе, так что я отлично понимал, что произошло. У бедняги просто талант навлекать на себя неприятности: невзирая на годы, он так и не научился отличать гнусный розыгрыш от доброй шутки. Он верит насмешникам, пока не становится слишком поздно. Как кот тянется к тем, кого его присутствие больше всех раздражает. К тем, кто скорее прочих станет издеваться над ним.

Но когда-то он мог избегать хотя бы тумаков.

Я мягко спросил:

– А почему же ты не внушил им Силой: «Меня тут нет, меня тут нет…»

Он насупился:

– Они провели меня. «Ах, ты мне нравишься, будем друзьями!» Но они плохие. И те девушки, они говорили, им понравится, если я стану их трогать. Говорили, будет весело. А потом били меня.

Я содрогнулся при виде боли, застывшей в его глазах. Изо рта Олуха текла слюна. Он закашлялся, и кашель его был влажным. Плохо дело.

– Каждый из них заслуживает хорошей взбучки, так я думаю.

Я обернулся и увидел Персивиранса. Он вел в поводу трех лошадей – чалую, Капризулю и пестрого мерина из моих конюшен. Крапчатый, вот как его звали.

– Что ты здесь делаешь? – сурово спросил я, но тут пригляделся к мальчику внимательнее.

Под правым глазом темнел синяк, и на щеке тоже. Кто-то ударил его с левой. Я слишком хорошо знал, как получаются такие синяки.

– И кто тебя избил? – спросил я, не дав ему ответить на первый вопрос.

– Они и Пера тоже били, – сообщил Олух.

Лант посмотрел на меня пристыженно:

– Он пытался вмешаться в ту ночь в гостинице. Я ему говорил, что будет только хуже, – и вот пожалуйста.

Итак, я столкнулся с неразумием, неопытностью и глупостью. Впрочем, взглянув на несчастную физиономию Олуха, я мысленно заменил «глупость» на «наивность». Олух всегда будет большим ребенком. Я молча помог ему спешиться. Он снова закашлялся и долго не мог перестать.

– Лант отведет тебя в кухню и позаботится, чтобы тебе дали теплого и сладкого питья. А мы с Пером пока отведем лошадей в стойла. Лант, советую тебе как можно скорее явиться с докладом к королю Дьютифулу. Олух доложится вместе с тобой.

Лант встревожился:

– А разве не лорду Чейду мы должны докладывать?

– Он сейчас очень нездоров.

Олух все кашлял, но наконец смог перестать, хотя и дышал по-прежнему с присвистом.

– Проследи, чтобы Олуха хорошо накормили, и отведи его в парильню. Потом я выслушаю твой доклад вместе с королем.

– Баджерлок, я думаю, лучше…

– Принц Фитц Чивэл Видящий, – поправил я. Потом оглядел его с головы до ног. – И больше не повторяй этой ошибки.

– Принц Фитц Чивэл Видящий, – послушно сказал он. Открыл рот, чтобы что-то добавить, но промолчал.

Я отвернулся, держа поводья его лошади и лошадки Олуха.

– Нет, это как раз не было ошибкой, – сказал я, не оборачиваясь. – Я имел в виду твои попытки размышлять. Но не вздумай снова назвать меня этим именем. По крайней мере, здесь. Мы пока не готовы объявить во всеуслышание, что Фитц Чивэл Видящий и Том Баджерлок – один и тот же человек.

Пер тихонько крякнул. Я не взглянул на него.

– Веди лошадей, Персивиранс. У тебя будет достаточно времени, чтобы объяснить мне все, пока мы будем ухаживать за ними.

Баламуты направились к конюшням, которые я продолжал мысленно звать «новыми», поскольку они были построены уже после войн красных кораблей. Я не хотел сейчас видеть этих людей. Лучше полностью успокоиться перед разговором с ними, а не просто изображать хладнокровие. И я повел Пера вместе с лошадьми в старые конюшни, стоявшие позади, те, где когда-то распоряжался Баррич и где я вырос. Теперь ими пользовались не так часто, как в прежние времена, но я с радостью увидел, что там чисто и достаточно пустых стойл, чтобы разместить наших лошадей. Мальчишки-грумы вылупились на меня и так засуетились вокруг, что Перу почти ничего не пришлось делать. Другие младшие конюхи, похоже, сочли его за своего и, вероятно, решили, что синяки на его лице – моих рук дело, потому что стали обращаться со мной чрезмерно почтительно.

– Эта чалая разве не лошадь лорда Деррика? – отважился спросить кто-то из них.

– Уже нет, – бросил я и едва не уронил челюсть, уловив дружелюбное одобрение кобылы:

Мой всадник.

– Вы ей нравитесь, – заметил Пер, который чистил Капризулю в соседнем стойле.

Он позволил другим мальчикам позаботиться о Крапчатом, но за Капризулей ухаживал сам.

Я не стал спрашивать, откуда он знает.

– Что ты здесь делаешь?

– Она испачкалась, господин. Мы переходили речушку по льду, Капризуля провалилась и испачкала бабки, вот я ее и чищу.

Отличный ответ, придраться не к чему. Ну и парень! Я тихо восхищался им.

– Персивиранс. Зачем ты приехал в Олений замок?

Он выпрямился и посмотрел на меня поверх перегородки между стойлами. Если его удивление и было наигранным, заподозрить обман было трудно.