Странствия Шута

Поэтому позже, на торжественном прощальном завтраке, я ел мало и выслушивал новые пожелания доброго пути. Мне не терпелось ехать, но я понимал, что должен сыграть свою роль ради Дьютифула и Эллианы, и старался исполнить ее с подобающим изяществом. Чейд дремал, но я разбудил его, чтобы попрощаться. Он проснулся в хорошем настроении и предложил сыграть с ним в камни. Я напомнил ему, что уезжаю в Клеррес. Он поклялся не забывать, что я сдержал слово и зашел попрощаться с ним. Но думаю, он забыл об этом, едва за мной закрылась дверь.

С тяжелым сердцем я постучал в дверь Шута. Он не ответил, даже когда я принялся колотить так, что дверь задрожала. И я не удивился, обнаружив, что она заперта. Я мог бы легко вскрыть замок. Но запертая дверь говорила, что меня не желают видеть. Я выровнял дыхание и пошел прочь, оставив боль позади. Оно и к лучшему, убеждал себя я. Лучше уйти, не попрощавшись, чем снова поссориться. Кто знает, чего он мог наговорить?

Я направился в свои комнаты, чтобы взять мешок, и почти не удивился, застав в коридоре Персивиранса. Он был мрачен и резко попросил разрешения нести мои вещи. Я позволил.

Мы спустились во двор, где нас уже ждали стражники в безупречном строю. Бывшие Баламуты теперь полностью влились в отряд. Фоксглоу была с ними, Риддл уже сидел в седле. Лант был бледен, а Пер сразу вскочил на коня. На сей раз он не привел лошадь Би, и у меня защемило сердце. Я был слишком суров с мальчиком. Может, мне больше нравилось, когда он тешил себя наивной надеждой? Или мне просто больно видеть его столь же отчаявшимся, как я сам?

И снова явилась целая толпа провожающих. Пришли и Дьютифул с Эллианой, и принцы в парадном облачении. Мы выехали из ворот Оленьего замка под крики «ура!». Пеструха летела над нами и время от времени каркала, чтобы напомнить о своем присутствии. Когда мы торжественно скакали легким галопом по дороге, я отметил, что половина утра ушла на церемонии.

– Иначе никак, – сказал Риддл, словно прочитав мои мысли, и невесело усмехнулся.

С легкого галопа мы вскоре перешли на рысь – так было быстрее. Заночуем на постоялом дворе и утром двинемся дальше. Я надеялся следующим вечером оказаться у камня, в котором на глазах Шайн исчезла моя дочь. Сначала я отправлюсь сквозь него на бывшую рыночную площадь, где мне когда-то привиделся преображенный Шут.

Мы ехали без приключений. Хозяев постоялого двора предупредили заранее, они ждали нас и позаботились, чтобы мы ни в чем не нуждались. Я крепко проспал всю ночь, а утром плотно позавтракал с Риддлом, Лантом и Фоксглоу. Мы говорили о совершенно обыденных вещах: что хлеб, поданный к завтраку, свежий и вкусный и что хорошо бы, чтобы погода не подвела. Риддл сказал, что весна будет ранней, и Фоксглоу согласилась, заметив, что снег уже сделался рыхлым.

Я облачился в свой великолепный синий плащ и поехал во главе отряда. Хозяин постоялого двора и его родные проводили нас добрыми напутствиями и дали в дорогу мягкое овсяное печенье и сушеные фрукты. Мы подгоняли лошадей, поскольку я беспокоился о своих стражниках: если мы окажемся у камня до вечера, они успеют вернуться на постоялый двор и им не придется ночевать в лесу или поле. Самому мне на это надеяться не приходилось – я знал, что по ту сторону камня меня ждут зимние горы. Хорошо еще, если они не встретят меня метелью.

Дальше все просто. Три дня поживу в подаренной мне палатке. Питаться между переходами сквозь столпы буду походными пайками. От площади, как утверждает карта Чейда, один шаг в камне до Кельсингры. Оттуда спущусь по Дождевой реке, доберусь до Удачного, а из него в Джамелию. В Джамелии мне наверняка удастся найти корабль, идущий на Перечные острова. А уж там придется положиться на удачу и карту Кетриккен, чтобы отыскать дорогу в Клеррес. Дорогу к отмщению.

Я чуть не проехал место, где надо было свернуть с дороги, – хорошо, что Риддл заметил его. Казалось, прошли годы с тех пор, как я проезжал здесь. Годы с тех пор, как Би исчезла для меня навсегда. Годы – или мгновения. Чем ближе к камню мы подъезжали, тем больше нарастало во мне нетерпение. Мы углубились в лес по почти стершимся следам. На поляне, где ночевали Двалия и ее небелы, мы остановились, и Фоксглоу приказала разбить лагерь.

– Не надо, – тихо сказал я ей. – Фоксглоу, я не хочу устраивать из этого представление. Я просто подойду к камню, коснусь его – и исчезну. А ты отведи стражу обратно на постоялый двор. Надеюсь, вы переночуете в тепле и, может быть, выпьете за мою удачу. – Я кашлянул и добавил еще тише: – В моих комнатах лежит сверток, подписанный для тебя. В нем письма тем, кто мне дорог. Если через год от меня не будет вестей, позаботься, чтобы письма попали к ним.

Она уставилась на меня, потом скованно кивнула.