Странствующие трупы

Зато вопил кто-то другой. Что ему было нужно? А вот что: «Какого дьявола! К черту лампочки. Выключите всюду свет!»

«Зачем? — удивился я. — Может ли быть, что эти болваны до сих пор ничего не поняли и думали, что полиция не прибудет?»

Эта мысль промелькнула у меня в голове и тут же сменилась другой, потому что я пробился внутрь комнаты почти к дальней стене и оказался против человека, который, повернувшись, приподнял тяжелый автомат с совершенно определенными намерениями. А рядом стоял Чанк и взводил курок своего 45-го.

Мой кольт по-прежнему оставался у меня в руке, и две последние пули я всадил в волосатую грудь Чанка. А уж после этого бросился на своего соседа с автоматом.

Это не было частью моего плана или хитроумным маневром с моей стороны, я просто не мог оставаться на месте. Воздух с шумом вырывался из парня. Я тоже рикошетом отлетел в сторону, когда тот стал оседать.

Сильно покачнувшись и едва не упав на спину, я, чтобы удержаться на ногах, повернул влево и увидел в другом конце комнаты большое широкое окно. Я качнулся вбок, одна рука царапнула пол, и в этот момент комната внезапно погрузилась в темноту. И не только комната, но и все снаружи за этим окном. Кто-то «вырубил» свет.

К счастью, когда это случилось, мои ноги уже освободились. Я прыгнул вперед, в темноту, прорезаемую вспышками выстрелов, которые раздавались во всех концах помещения, я прыгнул к этому окну.

Надеялся, что туда.

У меня не было времени хорошенько сориентироваться. Что, если я устремился к стенам вместо окна? Но, когда я подумал об этом, мои ноги были уже в воздухе. Да и как можно было что-то определить в этой кромешной тьме? Я просто стремился к чему-то сквозь черноту, в которой то там, то здесь освещалась чья-то гнусная морда и довольно часто раздавалась отборная ругань и стоны, когда чей-то выстрел попадал в цель.

Когда мои ноги оторвались от пола, я, казалось, полностью утратил чувство ориентации. Впрочем, видимо, я утратил все чувства. В том числе и ощущение движения. Будто я был космонавтом, летящим в ракете… Ну, что за бредовая мысль, причем уже не первая! На земле не может быть невесомости. Хотя в тренажере…

Господи, теперь я уже, слышал, как грохочут двигатели моей ракеты. Звуки были самые разнообразные. Может быть, двигатели не в порядке?

Видно, дела мои плохи!

А куда, собственно, мы летим? На какое-то опасное задание.

Да-да, эти отвратительные типы…

Краш!

Черт возьми, мы же никуда не летим, мы приземлились. Преодолели небольшое расстояние и повернули назад. Во что-то врезались, посыпались стекла, снова полетели в стороны щепки. Я почувствовал боль в руках.

И сразу же пришел в себя, бредовые мысли полностью исчезли.

Все предельно просто: внутрь я вломился через дверь, а вырваться отсюда смог только через окно. Я точно знал, где нахожусь: ярдах в двадцати пяти от дома, бежал так, будто за мной гнались все силы ада.

Да, я бежал, бежал под прикрытием темноты прочь от шума и криков позади себя.

Но шум в доме не утихал. Пистолетные выстрелы. На какой-то короткий миг даже заработал автомат…

Я бежал обратно к тем людям, которых совсем недавно звал за собой. Конечно, они не ждали меня, разбрелись вокруг дома в ожидании моего сигнала.

Я разыскал группу из пяти-шести человек, о чем-то озабоченно шептавшихся. При неясном свете луны было видно, как они то утвердительно, то отрицательно качали головами. И сразу же вопрошающе повернулись ко мне.

— Олл-райт, ребята, — сказал я, — давайте попробуем еще раз. И уж теперь…

Глава 20

Последний выстрел прозвучал несколько секунд назад, отгремело последнее эхо. Ночь стала неправдоподобно тихой.

Я стоял, тяжело дыша, зажимая пальцами небольшие царапины на щеке и подбородке, перед небольшой группой людей. Очевидно, они ничего не поняли из моего не слишком внятного обращения.

Седовласый пожилой полицейский, сержант, посмотрел на притихший дом, потом обратился ко мне:

— В кого они стреляли?

— В меня.

Он засмеялся, за спиной раздались тяжелые шаги. Я сразу догадался, что появился капитан Сэмсон. Подойдя, он осмотрел меня с головы до ног.

Предчувствуя, что сейчас разразится гроза, я решил первым пойти в наступление.

— Ну, — сказал я, — где же вы были?

Номер не прошел. Мне был учинен такой разнос, что казалось летели пух и перья. Наконец он сказал:

— И ты не нажал…

— Сэм, прошу тебя, что уже прошло, то прошло…

— На ту маленькую красную…

— Сэм, прошу тебя. Считай, что сходил в разведку, старина. Мы так давно с тобой дружны. Ничего плохого не случилось, так стоит ли…

— Ты…

— Ах, Сэм, такое могло случиться с кем угодно. Людям свойственно ошибаться, а поскольку никто не…

— А! — рявкнул он. — Если все это было…

Он еще немного пошумел, закончив словами:

— Итак, мы выступаем. Но на этот раз я сам подам сигнал.

— Да, сэр! — отчеканил я.

Ну что ж, финальная атака двадцати пяти копов вместе со мной, очевидно, еще долго будет считаться ярким событием в истории полиции Лос-Анджелеса.

Мы пошли в атаку.