Страшная история

Есть поверье, что зло, однажды сотворённое, не может исчезнуть — оно скитается по земле, подобно духу без плоти, чтобы однажды вернуться к своему творцу, как блудный сын, в ненастный день стучащийся в двери родного дома. Молодые люди, кровь в чьих венах ещё горяча, смеются над этим убеждением, как над глупым суеверием. Но с прошествием годов, когда ум обретает мудрость прожитых лет, а тени грехов, взваленных на плечи, накапливаются — тогда люди, подрастеряв юношеский пыл, начинают поневоле задумываться о расплате за свои деяния. И иными безлунными ночами, когда в наши окна заглядывают только жуткие зрачки немигающих звёзд, на нас находит ужас: в вязкой тьме за стеклом вдруг чудятся формы и образы, тянущиеся к нам из прошлого; они безмолвны и холодны, жаждут мщения и с каждым мигом становятся неотвратимо ближе к нам.

Юность моя тоже была не безгрешна, как у всякого человека. Но над всеми мелкими грешками, вызванных простой слабостью человеческой природы, в моём прошлом мрачной горой высится один тяжкий грех, совершённый ночью под бесстрастным взором луны. То была холодная осенняя ночь в лесу, и до сих пор, когда я закрываю глаза, перед внутренним взором предстают отпечатавшиеся в памяти образы: равнодушное покачивание веток на деревьях, протяжные крики, переходящие в жалобные стоны, голое девичье тело, распростёртое на траве, как изломанная кукла — и ощущение безумного, сладострастного восторга во всём теле, охваченного ядом тёмной страсти. С той поры минуло двадцать пять лет. И с каждым годом я всё явственнее чувствовал, что этот грех, в отличие от остальных, прощён не будет; что демон зла, которого породил я в ту ночь, ещё жив и следит за мной горящими безумными глазами. И во мне крепла странная, пугающая уверенность: расплата настигнет меня ещё до того, как мой дух покинет бренное тело.

Двадцать пять лет — срок долгий в человеческой жизни. Порой мне удавалась почти убедить себя в том, что ничего не было, и это всё неверная фантазия, помутнение рассудка. Но когда я встречал ту, над которой я в осеннюю ночь учинил насилие — а она всегда была рядом, никуда не ушла из нашего городка, и каждый раз, когда мы с ней случайно сталкивались на улицах, она отворачивалась, пряча от меня лицо, — и вот когда я видел её, то мой ум накрывала волна отчаяния: всё было, было, не воротить и не изменить: когда-нибудь, в такую же страшную и холодную ночь, мне придётся держать ответ за свой грех.

Одно приносило мне какое-никакое успокоение: хоть я и знал, что демон где-то там, я не мог представить, в какой миг я столкнусь с ним лицом к лицу. И потому я мог убеждать себя в том, что этот день ещё невыразимо далёк, сокрыт за туманами. Но с прохождением времени даже эта отдушина слабела. Всё чаще я просыпался посреди ночи с криками, промокший до корней волос; всё более угрюмым становился я, и когда в толпе издали замечал ту женщину, которую я боялся как огня, то приходил в неистовую панику и бросался прочь, расталкивая прохожих. Мой страх перед местью за свой грех стал патологичным, высасывающим из меня все соки. Я хирел, жизнь потеряла привлекательность, всё существование превратилось в напряжённое ожидание дня суда.

В последнюю осень в наш сонный городок заехал бродячий карнавал, разорвав тишину вечеров музыкой из шатров, грохотом хлопушек и шипящими огнями, прорезывающими тёмное небо. Я не интересовался подобными развлечениями — однако вскоре после прибытия карнавала моих ушей достигла весть об удивительном гадальщике, который сидел в шатре у самого входа. Говорили, что он знает всё обо всех, о прошлом и будущем; что стоит ему разложить свои карты со странными символами, и те рассказывают ему любые тайны. Многие были в восторге от того, как точно гадальщик рассказывал об их прошлом и как уверенно пророчил будущее. Одному мальчишке с окраины города он сказал, чтобы тот остерегался бродячих собак; но, видимо, юнец не придал значения его словам, и через три дня попал в больницу с укусами голени. Другому человеку он предсказал встречу с любовью всей его жизни в тот же день. И что же — тем вечером вечный одиночка встретил на карнавале женщину, от которой совершенно потерял голову, и не прошло и четырёх дней, как он сделал ей предложение руки и сердца.

Мне эти истории показались занимательными; поневоле приходили мысли о том, что этот удивительный человек мог бы рассказать обо мне, о том, что меня ждёт впереди. Может, он смог бы избавить меня от моих страхов, сказав, что я зря страшусь мести демона?.. Конечно, он узнает о моём ужасном грехе, если он так хорош, как о нём идёт молва — но я готов пойти на это, если он искренне расскажет мне о будущем. За эти годы гадальщик наверняка знавал истории много хуже. Даже если месть неизбежна — тогда я спрошу его, когда мне её ожидать, и буду спокоен до рокового мига. Я смертельно устал нервно оглядываться каждый вечер, выходя на тёмную улицу; мне претило выискивание расплывчатых силуэтов в зернистой мгле за окном.