Страшная Мария

— Задерживать тоже не советую, — деловито промолвил связной. — К обеду не буду в селе — разыскивать начнут. И кто знает… Может, Птицын с маху на партизан нападет.

«В самом деле, как с ним поступить? — размышляла Мария. — Надо немедленно скакать в отряд, пока ни о чем не догадался Космачев. Но как оставить деда?.. А почему обязательно его оставлять здесь?» — пришла мысль. И Мария скомандовала:

— Отпрягай лошадь, поедешь верхом, чтобы не тарахтела твоя телега.

— Без седла-то куда?..

— Ничего, стерпишь.

Остановились неподалеку от Низинки. Марья поскакала к Путилину, оставив деда под охраной разведчика: Космачев пока не должен видеть связного.

Партизаны толпились на обширной поляне. Стояла та переломная пора осени, когда пожухлая листва еще не успела осыпаться с деревьев и сравнительно теплая погода перемежалась с похолоданиями, хлесткими ветрами, поэтому многие из партизан, готовясь к дальней поездке, достали из торок привезенные с фронта или снятые с колчаковцев шинели, припасенные из дому пиджаки, а некоторые уже обрядились в полушубки. Поляна гудела множеством голосов, раздавался хохот, тут и там вились табачные дымки, ржали лошади, оседланные, привязанные к пряслам и деревцам.

Мария застала Путилина в штабе. Он успел надеть свой видавший виды пиджак с полысевшим меховым воротником, курчавую поярковую папаху и теперь опоясывался широким ремнем с прилаженной к нему кобурой.

— Никого нет? — едва вбежав в избу, спросила Мария.

— Один.

— Надо сейчас же арестовать Космачева.

— Космачева?! — Черные брови Путилина полезли на лоб. Он схватил Марию за плечи, усадил на скамью. Уставился на нее пытливо: — Говори!

Мария рассказывала торопливо и сбивчиво, Путилин то и дело перебивал ее вопросами — человек точный, он хотел знать все, до мелочей. Выслушал и задумался… Космачев. Пришел весной, сказал, что он из села Краюшкина, что у него колчаковцы расстреляли брата за то, что скрывался от мобилизации, самого Космачева, пытавшегося увильнуть от поездки в обозе, выпороли плетями. При первом же удобном случае он сбежал к партизанам. В стычках с милицией и карателями не прятался за чужую спину. Назначили командиром резервного взвода. Оказался человеком хозяйственным, умел раздобыть продукты, не притесняя крестьян, кроме богатых мужиков и купцов, да и с теми договаривался по-мирному; наладил починку одежды и сбруи, заботился о раненых… Словом, Путилин был доволен тем, что приметил этого сметливого человека и поручил ему самое кропотливое дело. И вот те на! Пригрел колчаковского разведчика…

— Вот змея подколодная! — возмущалась Мария. — Да его надо растоптать! При всем отряде и…

— Погоди, не горячись! — унял ее Путилин. — Наоборот, даже арестовывать его пока не будем. Сейчас главное — и виду не показать, что мы чего-то знаем.

Мария посмотрела на коммунара с удивлением.

— Для чего теперь-то играть в молчанку? Все же установлено…

— А ты уверена, что он один действует в отряде?

— Нет… не уверена, — осеклась Мария.

— То-то и оно! С Космачевым покончим, а кто-то другой может донести белякам об этом. Тогда сорвется задумка.

— Какая?

— Раз известно, кто и какие данные передаст белякам, то нетрудно сообразить, когда и где есаул приготовит нам удар. Зная же это, устроить засаду, напасть неожиданно самим…

— Значит, и коновала отпустить?

— Видишь ли какое дело. Коновалу мы пригрозим. Он же сказал тебе, что служит белякам без охоты. Значит, поступит так, как мы потребуем. А мы потребуем передать карателям те сведения, которые дал ему Космачев. Есаул рванется к приискам. А мы и устроим засаду. Там есть удобное местечко. Хватит нам бегать от Петуха, пора и самим становиться петухами. А если отпевец скажет белякам, что он побывал у нас, теперь это не опасно. Мы начеку. Да, Мария, эту разведку ты провела здорово. Не просто на «ура», а с умом, с выдержкой. Настоящей разведчицей становишься, молодец! И теперь, если не горячиться, делать все обдуманно, то есаулу мы можем крепко накостылять! Не отдышится потом. Согласна?

— Удрать ведь может этот паразит, Космачев.

— Зачем удирать, если ничто ему не угрожает? На случай же поручаю тебе, не проворонь. И ребятам своим накажи, пусть из виду не выпускают. Но и сами на глаза не лезьте… А теперь пойдем, посмотрим, где Космачев. Мы с Совриковым пока последим за ним, а ты поезжай к отпевцу. Пусть едет на своей лошади, впрягает ее в двуколку. Вы проводите его до развилки, где оставили разведчика, чтобы он не испортил дело. А то ухлопает старика… Строго предупреди коновала: не выполнит наше требование, где угодно найдем! Тогда пусть пеняет на себя…

Путилин и Мария подошли к отряду. Люди перебрасывались шутками, рассказывали друг другу всякие озорные были-небылицы. Тут и там вспыхивали песни.

Резервный взвод стоял особняком. Космачев о чем-то разговаривал с партизанами. Путилин тихо сказал Марии:

— Поезжай.

Затем коммунар подошел к Космачеву, спросил, хватит ли продуктов, если отряду придется на приисках отдыхать неделю.