Страшная Маша

Телевизор пришлось выключить, свет потушить. Лежать в темноте, прислушиваясь к каждому звуку в ожидании прихода ночных гостей с того света, было не самым веселым занятием. Спать тоже не получалось. Становилось все страшнее. Электронные часы на тумбочке показывали полночь, но гости не приходили. Прошло немного времени, заскрипела форточка, задрожав, словно кто-то дернул ее, пытаясь открыть. В ванной заурчал кран, скрипнули половицы, комната осветилась холодным светом фар проехавшего мимо автомобиля. На фоне окна проступили колышущиеся силуэты мужчины и старухи. Детей сковал страх, но Маша взяла себя в руки и направила камеру нового телефона на непрошеных гостей. – Стойте смирно, не двигаться! – скомандовала она пришельцам. – Фотографирую, а может, желаете селфи? Витька, вставай. Будем фоткаться с покойничками.

Витя повыше натянул одеяло, занырнув под него с головой. Фигуры безмолвствовали, раскачиваясь со шторами от неизвестно откуда взявшегося сквозняка. Занавески начали бешено закручиваться, превращаясь в толстые канаты. Щупальца бахромы потянулись к дивану, где прятался Витя. Маша щелкнула кнопкой камеры. Режим ускоренной съемки строчил как из пулемета, снимая кадр за кадром. Вспышка выхватила из темноты пустые глазницы черепов, клацающие челюсти. Витька перестал дрожать, выскочил из-под одеяла:

– Я вас не боюсь! – кричал он. – Проваливайте! Никуда с вами не пойду. Не нужны мне ваши подарки.

Он потянулся к настольной лампе, но под руку попался пульт от телевизора. Витя случайно нажал кнопку: от криков, донесшихся из телевизора, скукожились даже ночные гости. Там шла какая-то политическая передача. Громче всех орал ведущий, который грозил расправами над несогласными, призывал их судить и посадить в тюрьмы. Внезапно он сбился на полуслове, ослабил воротник кителя, кашлянул и зловеще прошипел бабушкиным голосом: «Вы еще об этом пожалеете, дорогие внучата». Экран телевизора вспыхнул ярко-голубым и погас. Шторы раскрутились и обессиленно повисли, сквозняк улизнул в дверную щель. Никого, кроме испуганных детей, в комнате уже не было.

Утром Маша проснулась от легких касаний крылышек мотылька ко лбу и щекам – это были мамины поцелуи. Как давно этот мотылек не прилетал по утрам! Маша потянулась к маме и обняла ее так крепко, как могла. Показалось, что вместо мамы в ее объятиях хрупкая девочка с острыми лопатками и позвонками. Черная плесень депрессии никуда не делась, она растворилась в маминой крови и полилась темной струей по сосудам и капиллярам. Маша не хотела размыкать объятий – боялась отпускать маму на работу, боялась потерять, но Наташа мягко высвободилась и попросила разбудить брата, накормить завтраком и собрать в садик, а если придут опять юристы по поводу дома, завещанного им Лешей, обязательно взять у них номер телефона. Валентина этого не сделала, а теперь как быть? В эти выходные придется поехать в поселок, может, с кем получится поговорить.

Растолкав Витю, Маша поволокла его, полуспящего, в ванную, потом на кухню. Намазав толстым слоем сметаны блинчик, забрала его себе. Витя тут же открыл глаза и завопил, что сначала надо кормить младших. Поймав его взгляд, Маша усмехнулась:

– А ты прикажи блинчику оказаться на твоей тарелке. Заодно и проверим, отвязались ли от тебя покойнички.

Витя отвел глаза.

– Сама, что ли, не видишь? Стал бы я тебя просить. Блинчик отдай.

Маша, довольная, подвинула к нему тарелку.

Нарисовавшись на пороге, тетя Валя командным голосом начала всех строить: «Витя, одеваться! Маша, поторопись. Как еще не позавтракали? Бедная Наташа, что за дети ей достались!»

– Она не из-за нас бедная, – огрызнулся Витя, – а из-за мужчин. Не повезло ей с ними. Одного нормального встретила, и тот умер. Теперь главное не нарваться опять.

– Ишь, какой умный, – скривилась Валентина. – Кому сдались чужие дети, да еще такие? Хотя теперь, когда Наташка разбогатеет, может, кто и позарится. Ваша мама сказала, что в эти выходные хочет дом посмотреть. Я Нину с Толиком уже предупредила и, кстати, попросила сделать вид, что они нас впервые видят. Наташке не понравится, если она узнает, что мы ездили без спросу. Короче, все будет окей. Нам главное с их начальством встретиться и решить вопросы наследства. Это ж надо было письмо потерять! Раззявы!

Маша и Витя повисли на руках Валентины, умоляя уговорить маму не ехать и отказаться от дома, потому что дом плохой, а про завещание они все придумали.

Валентина стряхнула с себя детей и поставила их на место грозным окриком: «Стоп, мелюзга, не вам решать, какой дом. И не делайте из меня дуру. Своими глазами письмо видела. Надо было тогда его отобрать, целее было бы…»