Страшная Маша

Они вышли из дому никем не замеченные. Полуденное солнце уже стояло высоко над горой, прогревая с почти летней силой закоченевшую после долгой зимы землю. Деревья, едва оперившиеся нежной листвой, бросали под ноги бледных солнечных зайцев. С Ниной оказалось весело и легко. Они шли к водохранилищу, чтобы увидеть кувшинки необычного цвета. Нина уверяла, что только в Предгорье водятся такие – они оживают в начале весны и цветут до глубокой осени.

– Вот увидишь, среди белых и розовых, которых тут полно, попадаются кроваво-красные. Красота невероятная. Но не каждый день такая кувшинка раскрывается. Может, нам и повезет. А вот скажи мне, что тебя мучает? Я же вижу. Не хочешь к нам переезжать?

Маша не решалась сказать правду, чтобы не обидеть, вместо этого тоже задала вопрос:

– А вам не кажется, что вокруг вашего Михалыча какой-то культ личности происходит?

– Во загнула, – рассмеялась Нина. – Это вам в школе про культ личности рассказывают? Так то ж когда было! И культ тогда на страхе держался, а наш – на любви. Ну как Антона не любить? Красивый, умный, добрый. От него прямо свет идет…

– Да, именно, – воскликнула Маша. – Вы тоже заметили этот свет? Прямо из груди.

Нина остановилась, слегка ошарашенная, и добавила:

– Почему из груди? Про свет – фигурально выражаясь. Понимаешь, что это значит?

Маша посмотрела на нее и замотала головой:

– Нет, не фигурально, а по-настоящему. У него что-то под рубашкой светится, как фонарик.

– Ну ты даешь, фантазерка! – Нина улыбнулась. – Ты о его медальоне? Удивительно, что разглядела. Это его оберег. Красивый очень: в кольце серебряном камень черный, блестящий. Наверное, на камень луч попал, а ты отражение увидала. Солнышко вон какое сильное, как наш Антон Михалыч. Дай бог ему здоровья.

Продолжать разговор о Михалыче Маше расхотелось.

Тропинка, усаженная по обе стороны невысокими деревьями, привела к искусственному морю, тянувшемуся до горизонта, а гора, как нос корабля, врезалась в пучину. Нина пошла по берегу туда, где виднелись заросли камышей. Маша еле за ней поспевала. У самой воды днищем вверх лежала маленькая лодочка, словно горбушка поджаристого хлеба, случайно оброненная на берегу. Нина ловко перевернула лодочку, вдела весла в уключины и столкнула в воду.

Хоть за бортом и колыхалась болотистая муть, Маша зачерпнула немного воды с отраженными в ней облаками. В этот момент произошло очень странное явление: на глубине вспыхнули огоньки. Их было много, разной величины и яркости, будто звездное небо опрокинули в это искусственное море.

– Как красиво! – охнула Маша.

– А я что говорила, – довольно хмыкнула Нина, – кувшинки у нас бомбические, только вот красных не вижу…

Маша только сейчас заметила, что они плывут мимо цветочных тарелочек, качающихся на волнах, но ее интересовало сейчас другое:

– А что это за светлячки в воде? Они так ярко светятся, что глазам больно.

Нина глянула в воду, а потом с удивлением на Машу:

– Где светляки? Вода как вода, мутная немного. Чего это у тебя все светится? Сначала Михалыч светился, а теперь море. Маша, скажи, а глазки твои давно проверяли? Не дай бог, болезнь какая. Ты лучше вон туда посмотри, видишь?

Она вытянула руку в сторону горы и стала активно грести.

– Там такая штуковина стоит, целый мини-завод. Из воды песок поднимает, просеивает, камешки в одну сторону, песок в другую. Пляжи будут, но не это главное. Михалыч ученых привлек, они исследуют нашу гору. Когда-то тут уникальный камень водился, черный, как смола. С ним столько легенд связано! Потом тебе расскажу. Вот только, когда затопили поселок за горой, весь камень как растворился… А раньше его было много, под ногами валялся. Я уже этого не застала.

– А можно сейчас легенды? – робко поинтересовалась Маша.

– Любишь сказки? Я тоже.

Нина перестала грести, вытянулась на дне лодки, закинув руки за голову. Она мечтательно уставилась в небо, затянутое кисеей облаков. В ее голосе появились нотки загадочности:

– Жила в этих местах очень давно, до всех революций и войн, одна знахарка – Мария. Лечила всех от мала до велика и даже зверье могла спасать. Дом ее был за горой. Один дом на все Загорье. Тогда там вообще никто не жил, а как жить, если берег узкий, земли мало и она сплошь черный камень? Вот как раз этот черный камень и собирала знахарка. Прикладывала его к телу больного и находила причину болезни, а потом выгоняла ее из человека. Сам-то камень иссиня-черный, блестящий, а если человек болел, на нем кровеносные сосуды проступали, а после этого его надо было в воду опустить. Наутро человек воду выпьет – и вся болезнь уходит. Но только одна Мария так могла.

Были случаи, что люди набирали его полные ведра, везли домой, а камень в лучшем случае никак не помогал, а некоторых даже сводил в могилу. Плохие слухи о нем пошли, стали называть его «мертвик», от слова «мертвый», и делать из него надгробия, потому что он красиво смотрелся отполированным, а по ночам иногда светился.