Страшная тайна

После всех развлечений последних дней перепрошить свой телефон, чтобы позвонить и поговорить лично, мне было проще простого. Через полчаса я услышал голос генерала – далекий, трескучий и очень усталый.

– Два списка наследников из двух миров под условными названиями, – сказал я и всех перечислил.

Никакого ответного ликования.

– Кто такой этот Кнаррос?

– Наверное, какой-то опекун, – предположил я. – Он должен был заявить о себе, когда…

– В общем, не заявил, – оборвал меня Дакрос. – И что это за миры, чтоб им пусто было, – Ликсос и Вавилон?

– Дайте поручение Имперской секретной службе, пусть разведает, – посоветовал я.

– Идея хорошая, только там одни безмозглые бандиты, – отозвался генерал. – Вчера мы почти всех казнили. Попытка переворота. И мне не нравится, что тут все упирается в этого Кнарроса. – Видимо, генерал считал, что главная трудность именно в этом. – Чтобы найти старшего сына и наследника, надо сначала разыскать Кнарроса, даже если речь идет о других мирах. А вдруг этот Кнаррос жулик? А вдруг его кто-то уже прикончил?

– Все вопросы к вашему покойному самодержцу с его глупостями, – отрезал я.

– Мне это не нравится, – повторил генерал.

– Мне тоже, – ответил я. При мысли о том, что пароль оказался «Вавилон», меня до сих пор потряхивало. – Я отправил список Джеффросу по факсу. Пусть поручит кому-нибудь его проработать, и передайте ему, чтобы сообщил, если понадобится моя помощь.

– Придется, – сказал он. – Идиотские игры в сверхсекретность!

Я со вздохом повесил трубку.

– Теперь он захочет, чтобы я отыскал ему Вавилон. Помяни мое слово.

– Ты же не можешь! – сердито отозвался Стэн.

– Думаю, Стэн, мы говорим о разных вещах, – сказал я. – То есть надеюсь. Ничего, если я выключу музыку? Голова болит.

Глава пятая

На следующее утро я покатил в Бристоль, и не один, а с пассажиром. Вообще-то, я не собирался так спешить, несмотря на все назойливые напоминания Стэна. С моей точки зрения, я заслужил денек лежания на диване. Но тут в мою дверь позвонил сосед – как раз тогда, когда я наконец утопил головную боль в вине.

Эндрю Конник – настоящий чудак: он изобретатель. В отличие от невезучего Дерека Мэллори Эндрю сумел воплотить свои творения не только в голове, но и в реальности, и у него добрая сотня патентов на всякие очень полезные приспособления. В том числе и на мою любимую кофеварку. Эндрю отдал ее мне на испытания. Он, как и я, живет один, в отдельном доме, который даже больше и роскошнее моего (а отдельных домов в Уиверс-Энде, кроме моего, всего два), и у него есть огромный сад с прудом. Из-за этого сада я иногда даже завидую Эндрю, но как подумаю, сколько приходится возиться с посадкой и прополкой, зависть сразу проходит. В третьем отдельном доме в Уиверс-Энде обитает семейство Гиббсов: миссис Гиббс прибирает у меня, а ее дочь – у Эндрю. Миссис Гиббс поведала мне, что ее дочь считает, будто Эндрю Конник не от мира сего. Охотно верю – а еще охотно верю, что мисс Гиббс поведала Эндрю, что ее мать говорит, будто Руперт Венейблз не от мира сего.

Эндрю стоял у меня на пороге с таким видом, будто не вполне понимает, зачем пришел.

– Привет, Эндрю, – сказал я. – Заходите.

Похоже, у Стэна хватило ума помалкивать, хотя хоралы так и гремели.

– Нет-нет, заходить я не буду, – отозвался он с типичной для северянина рассеянностью.

На самом деле он, скорее всего, шотландец, но я считаю его северянином, потому что у него красивая светловолосая голова, бледная кожа и широкая кость, а такими я всегда представляю себе скандинавов. Он очень высокий. Во мне почти шесть футов, а он прямо нависал надо мной, и вид у него был неуверенный.

– Нет, заходить я не буду, – повторил он. – Я просто хотел спросить, не подвезете ли вы меня завтра.

– Опять машина сломалась? – спросил я.

Сердце у меня упало. В последние два раза, когда у Эндрю барахлила машина – это было между Рождеством и Новым годом, – я накрутил больше шестисот миль, поскольку Эндрю с разнообразными запчастями нужно было возить отсюда в Кембридж и обратно, а еще в Илай, Хантингтон и Сент-Нитс, не говоря уже о Питерборо и Кингс-Линне.

– Ага, – кивнул он. – Не ездит.

Сердце мое восстало против очередной порции разъездов туда-сюда. Я заслужил отдых. И сказал:

– К моему большому сожалению, завтра меня здесь не будет. Мне нужно в Бристоль.

Эндрю помолчал, уставившись большими голубыми глазами в даль поверх моей головы, – очевидно, обдумывал мои слова. А потом сказал:

– Тогда я тоже поеду в Бристоль.

У меня промелькнула безумная мысль, что, если бы я сказал, что собираюсь в Карлайл, Эдинбург или Кентербери, он и туда бы напросился.

– До Бристоля далеко, – сказал я, предприняв последнюю попытку его отговорить. – Я выеду очень рано.

Это он тоже обдумал:

– Я буду готов к шести.

– Боже мой, я не имел в виду, что настолько рано! Давайте в полдевятого, хорошо? – Я сдался.

– Буду здесь, – пообещал он и удалился.

Вот так и получилось, что мне пришлось поехать в Бристоль.

– Поедешь со мной? – спросил я у Стэна. – А может, сумеешь отпугнуть Эндрю?

Стэн в очередной раз погрузился в печальное молчание. А потом сказал: