Страшная тайна

– Гораздо сильнее, чем от Фиск, – сказал я. – Я с ним говорил довольно долго, он поведал мне печальную повесть о том, сколько раз его предавали, обманывали, оскорбляли, воровали идеи, убеждали издателей отказываться от его последней книги, – в конце концов я прямо его спросил, не может ли быть такого, что во всем этом виноват он сам. Спросил, не случалось ли ему когда-нибудь прилагать ради кого-то усилия или подумать о ком-то с теплотой. Стэн, он даже не понял, к чему я клоню. А к тому времени эта… мозговая изжога, да?.. эта вонь стала такой сильной, что мне подурнело и пришлось уйти. А потом…

– Хорват? – спросил Стэн.

– Сумасшедший, – ответил я. – Клинический. А…

– А Пунт? – спросил Стэн.

– Совершенно безответственный, хуже Мэллори. По-моему, считает себя придворным шутом всего мира. Но давай я сначала расскажу тебе, какой последний фокус отколола эта девица Мэллори.

И я вывалил на него, как отправился повидать Уилла и какой пережил ужас и потрясение, когда у самых его ворот обнаружил, что за мной увязались Мари с братцем:

– Этот мальчишка, Ник, сказал, что у него ко мне было дело. Какое – знать не знаю. Стэн, такой риск невозможно оправдать ничем! Их могло разметать между мирами. Нам с Уиллом потом пришлось бы до ночи собирать их ошметки по пяти разным вселенным!

– Надо думать, они этого просто не знали, – заметил Стэн.

– Да ничего они не знали! – поморщился я. – Только вот Уилл потом по доброте душевной снабдил их полной информацией о магидах. Пришлось изобразить приступ ярости и запретить им рассказывать кому бы то ни было – а что мне еще оставалось?

– Изобразить? – удивился Стэн.

– Да, я и до сих пор зол, – признался я. – И на Уилла тоже.

– Сдается мне, у нашего Уилла были причины все рассказать, – задумчиво проговорил Стэн. – Согласен, он деликатностью никогда не отличался, язык что помело, но наверняка после того, что они сделали, он понял, что перед ним кандидаты в будущие магиды. Это девушка сама перенесла обоих или мальчик тоже участвовал?

– Оба, – ответил я. – Мальчик тоже очень одаренный, только не афиширует этого. Но он, во‑первых, еще молод, а во‑вторых, я в жизни не видел такого эгоцентричного ребенка. По-моему, Уилл вообще ничего не думал. И да, я намерен вычеркнуть все пункты из списка и начать искать заново, как только разберу все конструкции, которые построил для этого задания.

– Тогда мне тут нужен хороший запас Палестрины и Монтеверди, – заметил Стэн. – Перейду на них. А что задание? Уилл согласился помочь?

– К полудню должен быть здесь, – сказал я. – Встреча с Дакросом у меня около шести, не раньше, а значит, у Уилла будет достаточно времени, чтобы войти в курс дела. А пока – Стэн, мне это самому не нравится, – не мог бы ты всерьез подумать, как слушать Скарлатти, чтобы его вместе с тобой не слушала вся гостиница?

– Попытаюсь, – с сомнением отозвался Стэн. – Будет нелегко, но сделаю, что смогу.

Я оставил его пытаться и вернулся в гостиницу. Днем был назначен круглый стол на тему «Секреты хорошего фэнтези», и я решил, что можно сходить туда и выведать эти секреты, а заодно и скоротать время. А пока я купил кофейник превосходного фирменного кофе «Вавилона» и ушел с ним в главное лобби.

Там было, как всегда, полным-полно народу – кто-то в странных одеяниях, многие – со следами страшного похмелья после вчерашних издательских вечеринок. В углу устроился Тэд Мэллори, и вид у него был похмельнее всех. Его супруга сидела рядом и явно скучала; на ней был очередной новый удивительный свитер. На первый взгляд было похоже, что кто-то выплеснул ей на грудь пинту крови. Не знаю, что это был за красный материал, но блестел он, как свежая рана. Я поспешно отвел глаза и увидел, что в сторонке под одним из узких окон примостились на скамейке Мари и Ник Мэллори. Я направился к ним – и мне вдруг пришло в голову, как странно, что старшие Мэллори почти не обращают внимания на младших. Я, разумеется, еще вчера за завтраком понял, как остро Жанин недолюбливает Мари, но что удивительно, она и от Ника держалась на расстоянии – единственное проявление материнской заботы, которое я видел, это когда она разок намазала ему маслом тост. Вероятно, дело в том, что Ник ей просто не позволяет. Четырнадцатилетние люди обычно очень нервничают, если матери вокруг них суетятся. Однако Ник, похоже, во всем полагался не на мать, а на Мари. И с моей точки зрения, самое удивительное было то, что Жанин это терпела. Между тем в целом она не показалась мне особенно терпеливой.

По-моему, всеми этими размышлениями я пытался скрыть от самого себя то обстоятельство, что хочу с ними поговорить. Я поставил поднос с кофе на подоконник и услышал собственный голос:

– Хотите кофе? Я взял самый большой кофейник.

Они оба сидели, как в воду опущенные. Я понимаю, что меня просто замучила совесть. Наверное, я хотел извиниться. Было очевидно, что такой унылый вид у них большей частью из-за меня. Они устало посмотрели на меня – чуть ли не с облегчением, что я держусь с ними приветливо, но не уверенные, что не обманулись. Мари слегка порозовела и проговорила: