Страшная тайна

– О, слава богу, Гейб. Мы только что вернулись и не могли отыскать тебя снаружи. Нам надо уходить отсюда. В доме пожар!

Следом за папой показалась мама. Несколько секунд спустя она сунула мне в руки кипу фотоальбомов – больше, чем я мог нести.

– Держи, а теперь беги наружу.

– Фотоальбомы? Почему все мамы пытаются вытащить именно фотоальбомы?

– Потому что всё остальное можно заменить. Беги!

Вокруг царил такой хаос, что я, сам того не заметив, поставил бутылочку на стол, чтобы удержать в руках альбомы. Мы все выбежали из квартиры. Перед нами по лестнице спускался доктор Мандрагора, с большим трудом переставляя ноги, шаг за шагом.

– Скорее! – крикнул я.

– Я стараюсь, как могу, – сказал он. – О, Морской Козёл! Мои книги! Мои кристаллы! Мои звёзды, которые светятся в темноте! Всё сгинет в беспощадном пламени!

Мы выбрались на тротуар перед домом. Из окон валил густой чёрный дым, подсвеченный оранжевыми сполохами разгорающегося пламени. И всё же все мы были снаружи, в безопасности.

Мама сложила наши фотоальбомы стопкой на тротуаре рядом с картинами Джимми Хайда, завернутыми Хасимото в красную ткань. Папа перечислял имена жильцов, пытаясь сообразить, все ли успели выйти:

– Алехандро, Джоанна, миссис Сэдли, Мандрагора, Хасимото, Хайд, все мы, Сильверы, тут. Так? Раз, два, три, четыре и я. Точно, мы все. Стоп, а где миссис Эпплъярд?

Мы осмотрелись по сторонам. Хозяйки дома было нигде не видать.

– Может, кому-то надо зайти внутрь? Поискать её? Вдруг она там?

Мама бросилась на противоположную сторону, чтобы заглянуть в «Бар Хэнка». Папа двинулся к дому. Алехандро схватил его за руку:

– Это слишком опасно! Скоро прибудут пожарные. Надо дождаться их появления.

– Дождаться? Как можно ждать? К этому моменту она может погибнуть!

– Надо подождать. Поверьте.

И тут я вспомнил про бутылочку. Она осталась внутри. Я знал, что разбить её невозможно, но кто сказал, что и огонь ей не страшен? Я был её владельцем. Кто знает, что будет с моей душой, если бутылочка будет уничтожена? Я окажусь свободен? Или проклят навеки?

– Бутылочка осталась внутри! – сообщил я Джоанне.

– И что ты задумал? Не вздумай возвращаться в дом. Это невозможно!

– Придётся. Кто знает, что случится со мной, если этого не сделать?

Не успела она и слова сказать, как я рванулся внутрь через переднюю дверь, прямо в разгорающийся огонь. Я услышал за спиной голоса, призывавшие меня остановиться.

Набрав побольше воздуха в лёгкие, я бросился вверх по лестнице. Оказавшись в нашей квартире, мне пришлось пригнуться, потому что под потолком собрался густой дым. Воздух уже нагрелся. Должно быть, сюда подступал огонь. Он мог в любую секунду прорваться через стену или через пол.

Щурясь от едкого дыма, я осмотрелся и заметил бутылку на столе, ровно там, где её оставил. Я поспешно схватил её, и горячий камень обжёг мне руку.

Лёгкие едва не лопались от нехватки воздуха. Я выбежал через дверь и спустился до середины лестницы, где воздух был почище, и снова вдохнул. В этот самый момент я увидел миссис Эпплъярд.

Она стояла на лестнице, загораживая проход, твёрдо ухватившись руками за перила по обеим сторонам.

– Отдай её мне, Десять Центов.

– С дороги! – закричал я. – Я не могу умирать здесь! Просто не могу!

– Я не выпущу тебя, пока ты не отдашь её. Эту бутылку. Прямо сейчас.

В нескольких футах от меня стена уже горела.

– Надо уходить отсюда! И я не могу просто отдать её вам. Я должен её продать!

– Тогда назови цену.

– Нет! Пропустите!

– Я видела её у тебя в руках много раз, Десять Центов. Слышала, как ты шепчешь над ней. Видела, как возится с ней доктор Мандрагора. Не сразу, очень не сразу, но я вычислила, в чём дело. Я поняла, откуда у тебя всё это – машина, бассейн. Откуда на Брэкли свалилось неожиданное богатство. Почему миссис Сэдли чудесным образом выздоровела. Здесь творится слишком много чудес. Отдавай.

Дым и сильный жар вынудили меня спуститься ещё на ступеньку, и я оказался лицом к лицу с миссис Эпплъярд.

– Я же говорю, я не могу просто так её отдать, только продать.

– Назови свою цену! – закричала она.

Я еле слышал её голос за воем пожарной сигнализации и рёвом пламени.

– Всего один цент.

– Цент? Не дури голову, Сильвер. Назови настоящую цену!

– Это правда стоит цент, но каждое желание обходится недёшево. То, что получаете вы, теряет кто-то другой. А главное – ваша душа. По правилам следующий покупатель отдаст свою душу дьяволу!

– Ха! Вот уж что меня не волнует! Ты разве не видишь, как я живу? Не знаешь меня? Настоящую меня? Полагаю, я все равно отправлюсь прямиком к дьяволу. А эта бутылочка кажется мне лучшим, что встречалось в моей жизни.

Между нами рухнул горящий кусок потолка. Миссис Эпплъярд пнула его, откинув в сторону. Лестница у меня за спиной обрушилась вниз. Хозяйка дома сунула руку в карман платья и вытащила цент.

– Если ты готов продать, я покупаю. Давай бутылку.

– Я не могу продать её, – закашлялся я. – Даже вам не могу.

– У тебя есть выбор, Десять Центов. Продай её мне, или мы оба сгорим здесь. И дьявол заберёт души у нас обоих.

Я сдался. Протянув бутылочку, я получил цент взамен.