Страшные фОшЫсты и жуткие жЫды

Совсем без детских массовых организаций нормальное общество обойтись не может. Дети должны иметь оформленный выход своей общественной энергии, которая зарождается рано и, если ее не поддержать, распыляется быстро, уходя в пустоту. Только общее, совместное дело, реализуемое детскими силами при посреднической помощи взрослых, может зародить в юном сознании ключевую идею гражданского общества – идею солидарности. Гражданского родства. И, страшно вымолвить, чувство причастности к общей стране. То, что в России 90-х не было обширной сети детских и юношеских организаций, во многом привело к сегодняшнему цинизму поколения «Наших», предопределило массовую готовность к заключению прямой политической сделки, не имеющей ни малейшего отношения к личным убеждениям.

Это соображение номер раз. Теперь соображение номер два. Действовать на пользу обществу и подрастающей личности можно в рамках любого детского движения. Не знаю, правда, насчет гитлерюгенда, бог миловал. Но даже такая изначально порочная, политизированная, зомбирующая и чреватая маразмом организация, как пионерская, оставляла шанс сохранить начатки живой жизни в царстве бюрократической мертвечины. Кружки во Дворце пионеров – яркий пример. Да, комиссии доставали. Да, отчеты требовались. Но можно было говорить с одаренными детьми о хорошей литературе, учить языки, заниматься навыками вождения, жечь пионерские костры, беседовать о смысле жизни, помогать несчастным и убогим, обихаживать ветеранов, выпускать нескучные настенные газеты. Перемешивать старшеклассников и маленьких школьников – хорошие вожатые пользовались у первоклашек таким авторитетом, каким не каждый учитель мог похвастать. Впрочем, скучные газеты тоже можно было выпускать. И ветеранам помогать для галочки. И во время костров втихаря посасывать пиво. Но это уже зависело от людей.

А теперь о том, что от людей не зависело, – и это соображение номер три. Все хорошее, что можно было сделать в рамках пионерской организации, предполагало обман заказчика. Все без исключения. Заказчик требовал не проявлений человечности, не склонности к философским дискуссиям, не проникновения в тайны творчества и не умения говорить на разных языках; заказчик требовал политической покорности и размягченного сознания, которое будет восприимчиво к любой глупости и мерзости, на какую позовет нас любимая партия. Атмосфера пионерского костра, совместная забота о стариках, вовлеченность в общее дело – лишь эмоциональный фон, психологический инструмент идейной разработки, легкая разминка перед главным делом – обретением покорности, осмысленной как высшее счастье свободного человека.

Пионеры – наихудшая из всех возможных форм детской общности; все приемлемое в них взято из опыта скаутов, чей неполитизированный мир напрямую связан с ценностями христианской цивилизации, все худшее – всосано с молоком партийной матери. И если мы сейчас пойдем по пионерскому пути, хотя могли бы пойти по скаутскому, то, стало быть, процесс полноценной реставрации позднесоветского строя вступает в заключающую фазу. Со всеми его прелестями – и всеми внутренними противоречиями.

Главное из этих противоречий – разрыв между декларированной только что ориентацией на русский мир, на воцерковленную традицию, на чувство общенационального единства и последовательной советизацией общественно-политических практик. Невозможно, обладая сколько-нибудь цельным сознанием, праздновать воссоединение русских церквей под звуки большевицкого гимна; немыслимо легко опознаваемым комсомолом прикрывать покой этого самого русского мира; неверно восстанавливать пионерию, если хочешь возрождать вековые начала национальной жизни. Потому что либо – либо. Либо русский мир, либо советский опыт.

Впрочем, однажды в нашей новейшей истории два эти полюса уже сошлись, точнее, были сведены железной волей самозваного императора Сталина. В его незабываемом послевоенном тосте в честь долготерпения русского народа. Что вслед за этим началось, мы помним; каким политическим клеем приходится скреплять несоединимые начала, понимаем. А от сталинского мира мы так и не отреклись; от мифа – да, а от мира – нет. И если на церковной части торжества воссоединения церквей присутствовало все политическое руководство, то на покаянной панихиде в Бутово, где поминались души умученных НКВД, лишь иерархи и священники. Никакого Путина. А на торжественном ужине в Кремле светские опять охотно присоединились к церковным.

Так что на боевой клич истории: будь готов! – приходится отвечать: а я всегда готов. И как иначе, если я был пионером?

Одобрямс, констатамс и вопрошамс