Страшные сказки дядюшки Монтегю

– Что ты такое несешь? – спросила миссис Сэквилл, едва уняв подступившую тошноту. – Не хочешь же ты сказать, что устроил все это для того, чтобы сделать приятное коту?

– Коту? – переспросил Роберт, искренне не понимая, что она имеет в виду.

– Да, – сказала его матушка. – Самому обычному…

Но тут она поняла, что это был вовсе не кот, а что-то другое – какое-то немыслимо уродливое существо. То, что она принимала за кошачью шерсть, оказалось чем-то вроде шипов, которые покрывали существо неравномерно, оставляя тут и там проплешины голой бородавчатой шкуры. Голова выглядела так, будто ее наполовину уже освежевали и сварили.

Пока миссис Сэквилл пыталась осознать, что же такое она видит, существо, угрожающе склонившись к ней, открыло и захлопнуло свою неправдоподобно широкую пасть, словно что-то беззвучно произнесло. Миссис Сэквилл стало трудно дышать, ей мучительно не хватало воздуха. Она судорожно схватилась за заколотый камеей льняной воротничок. Иголка камеи проткнула ей большой палец почти до кости. Но этого миссис Сэквилл уже не почувствовала, замертво рухнув на землю.

Роберт прекрасно понимал, что при виде матушки, которая испускает последний вздох, лежа у его ног и глядя на него широко открытыми глазами, ему полагалось бы испытать глубокое потрясение. Однако ничего подобного он не чувствовал.

Задрав голову, он посмотрел на сидевшего на стене друга – тот расплылся в своей неповторимой широкой дружелюбной улыбке. Роберт улыбнулся в ответ.

Когда дядюшка Монтегю закончил рассказ, в кабинете повисла гробовая тишина, которую нарушало только тиканье часов. Наконец я расцепил вспотевшие ладони и вытер их о брюки, а дядюшка выпрямился в кресле, вынырнув из тени, так что свет камина озарил его лицо.

– Полагаю, мне и в этот раз не удалось напугать тебя, Эдгар, – сказал он, выгнув бровь.

– Да, дядюшка, – ответил я неожиданно тонким голоском. – Вы ничуть меня не напугали.

Дядюшка Монтегю встал, не спеша подошел к окну и отодвинул штору, превратившись в черный силуэт на фоне молочного зимнего света в окне. Я тоже поднялся из кресла, чтобы получше рассмотреть написанную доктором картину. Внимательно всмотревшись, я вроде бы различил нечто в мрачной черноте позади дома. Но что? Фигуру мальчика? Там определенно что-то было, но что именно, я так и не понял.

– Похоже, опускается туман, – сказал дядюшка.

– Правда? – Я подошел и встал рядом с ним у окна.

Действительно, леса и луга из-за тумана уже совсем не было видно, сад тоже постепенно накрывало кружевными клочьями, клубящимися среди затейливо выстриженных кустов. Странно было видеть, как быстро туман затягивает все вокруг – когда я шел сюда, ничто не указывало на скорую перемену погоды.

Между тем среди фигурных кустов я заметил какое-то движение.

– Что это было? – спросил я.

– А ты сам как думаешь? – вопросом на вопрос ответил дядюшка Монтегю.

– Не знаю, – сказал я. – Не успел рассмотреть.

– Туман кишит призраками, – сказал дядюшка так, будто дал мне исчерпывающее объяснение.

Я не понял, имеет ли он в виду этот конкретный туман или туман вообще. Но гулять в такой мгле я бы в любом случае не рискнул.

– Надеюсь, когда мне будет пора, он уже рассеется, – сказал я.

– Я тоже надеюсь, – кивнул дядюшка Монтегю. – А то, не ровен час, потеряешься.

– Это мне не грозит, дядюшка.

Я был уверен, что найду дорогу домой даже с завязанными глазами.

– Неужели? – удивился дядюшка. – Потеряться можно по-разному. – Вдруг на мгновение его лицо омрачила печаль. Он похлопал меня по плечу. – Идем к камину. А то сырость пробирает меня до костей.

У меня по телу тоже пробежал непонятно откуда взявшийся озноб. Усевшись в свое кресло, я наклонился ближе к огню и подставил ладони его приветливому жару.

– Тоже мерзнешь, Эдгар? – спросил дядюшка.

– Да, – ответил я. – Слегка.

– Должно быть, туман проник и в дом, – сказал дядюшка Монтегю. – А ведь ничто так не выстуживает душу, как туман. Пожалуй, позвоню Францу: пусть заварит нам еще чайничек. Глоток горячего чая мигом вернет тебе бодрость.

Некоторое время спустя Франц принес чайник свежего чая, а с ним – тарелку печенья и заново наполненную кусками сахара вазочку. Дядюшка Монтегю поставил поднос на столик и налил нам обоим чая.

– На такого бойкого молодого человека, как ты, Эдгар, мое общество должно навевать скуку. Готов поспорить, с гораздо большим удовольствием ты бы сейчас лазал по деревьям или играл в регби.

– Вовсе нет, – ответил я.

После дядюшкиной истории про старый вяз мне вряд ли вообще когда-либо придет в голову лезть на дерево. А что касается регби, то этот вид спорта я всегда ненавидел.

– Ты не дружишь ни с кем из местных мальчиков? – спросил дядюшка. – А то взял бы да учинил с ними какую-нибудь шалость.

– Шалость, дядюшка? Я не большой мастер шалить. Кроме того, все местные мальчики, на мой взгляд, слишком инфантильны. А здесь у вас, сэр, мне очень нравится.

– Вот и прекрасно, – улыбнулся дядюшка Монтегю.

– А вы, дядюшка, были шалуном? – ухватился я за возможность выведать что-нибудь о своем загадочном родственнике. – Я имею в виду, в детстве?