Страшные сказки для дочерей кимерийца (СИ)

Они стояли совершенно неподвижно, словно две невысокие скульптуры, поставленные зачем-то чуть сзади и по бокам тронного кресла Зиллаха. У них не двигались даже глаза, устремленные, казалось, в какую-то немыслимую даль. Слухи утверждали, что именно такая каменная неподвижность и отсутствие конкретного объекта сосредоточения для глаза позволяет цыгу видеть не что-то одно, а сразу все вокруг — даже то, что происходит у них за спиной. Конан не был уверен, что слухи не преувеличивают, но знал, что по той или иной причине пока еще никому не удавалось застать цыгу врасплох, подкравшись к ним с тыла. Своих драконов, стоящих позади паланкина, Конан видеть не мог, и ему оставалось только надеяться, что они выглядят хотя бы вполовину так же безупречно, как личные охранники Зиллаха. Впрочем, Квентий — стражник опытный и человек умный, должен был позаботиться…

— Ваше величество, я бы советовал тебе проснуться и склонить сюда свое королевское ухо. Иначе завтра, может статься, тебе уже нечего будет склонять.

Легок на помине!

Квентий протиснулся откуда-то сзади и теперь присел на каменную ступеньку чуть ниже паланкина. Лицо его выражало презрительную скуку. Ни дать ни взять — утомившийся стоять придворный решил слегка отдохнуть поблизости от своего короля. Наверняка близкий к трону придворный, может быть, даже и фаворит — не зря же расселся так уверенно, знает, что король его не прогонит. А, может, старый король просто спит и не замечает, что на ступеньках его трона прочно обосновались разные выскочки… Сквозь слегка прижмуренные веки Конан заметил несколько оценивающих взглядов в их сторону, но понять, о чем именно думали смотрящие, не смог — слишком далеко.

Квентий поерзал, устраиваясь поудобнее. На борцов он поглядывал с ленивым неодобрением. На Конана же не смотрел вообще, только морщился и тихо шипел в его сторону, а подергивающиеся при этом губы издалека вполне могли сойти за гримаску общего недовольства. Конан внутренне напрягся, еще больше уйдя в кресло и опустив голову чуть ли не ниже коленей.

— Срочное сообщение от конфидентов Гленнора. Ты был прав — опять Шушан. Они собираются убить Зиллаха — завтра, во время торжественной церемонии, прямо на площади.

Может показаться странным, но услышанное Конана успокоило. Подлость одного из местных королей была привычной и понятной, с ней можно было бороться. Значит, не зря был этот ознобный жар по позвоночнику — не разучился еще определять надвигающуюся опасность коронованный выходец из дикой Киммерии. Вот оно.

— Идиоты! — выдохнул Конан почти беззвучно, представив залитый кровью и заваленный обрубками тел торговый город Асгалун. Бывший торговый город, если намеченное убийство завтра действительно произойдет. Потому что десяток пошедших вразнос после смерти хозяина цыгу — это не просто страшно. Об этом и через десятки зим будут рассказывать жуткие легенды долгими зимними вечерами своим правнукам — те, кто выживет. И будет их немного. Выживших, а не жутких легенд… — Идиоты… Или — умные сволочи.

Квентий еле заметно кивнул, продолжая презрительно морщиться.

— Именно. Войска нашего дражайшего Селига в дневном переходе от города. Завтра с самого утра они тронутся в путь. Официально — чтобы принять участие в церемонии, пусть и слегка припоздав. Все просчитано — они придут в Асгалун к вечеру. Через несколько часов после убийства Зиллаха.

Ловко.

К вечеру. Когда в городе уже почти не останется живых, а израненные и уставшие цыгу сделаются вполне доступной добычей. Те из них, которые к тому времени не будут убиты и не покончат с собой, как делают многие из них, отомстив за убитого командира. К приходу шушанских «освободителей» в Асгалуне не останется боеспособных стражников и действующего правительства — об этом цыгу позаботятся в первую очередь. А уцелевшие жители на руках будут носить любую армию, избавившую их от подобного кошмара…

— Возможно, они узнают о трагедии еще днем, от беженцев. И будут очень торопиться. Но все равно опоздают…

— Ловко.

— Соседи не смогут возразить — он не захватчик, он освободитель. И, к тому же, — он не против объединения Шема под властью достойного короля — он так и объявит, сразу же, завтра вечером. И сразу же разошлет гонцов — думаю, письма уже готовы. Он не захватчик, он — освободитель, и готов передать власть в руки нового законного короля…

А вот это может и сработать. Человек, захвативший трон и тут же во всеуслышание от него отказавшийся, вызывает невольное уважение. Черни такое понравится. Да что там черни! Даже самые знатные купеческие семейства проглотят — и не подавятся. И его же мгновенно обратно и выдвинут. Еще и торопиться будут — кто быстрее. А если еще и есть среди этих семейств некие особо информированные семейства, для кого все эти события вовсе не окажутся такой уж неожиданностью…

Не просто может сработать — сработает обязательно.

— Конан, проснись! Надо что-то делать!..

Селиг Первый, Верховный Король всего Шема…