Страшные сказки народов мира

Все трое теперь смотрели на Жака и ждали ответа от него. Ему бы и хотелось поддержать друзей, но плохое предчувствие останавливало его. В конце концов он решился сказать:

– Нет, парни, извините. Мне это всё не нравится, да и вы бы не шли. Если вас поймают…

– То сразу отпустят – мы всего лишь мальчишки из бедных кварталов. Революция с детьми не сражается, – ответил Этьен. – Отправимся прямо сейчас, пока заходит солнце. К темноте как раз будем на месте. Последний раз спрашиваю: ты с нами?

– Нет.

– Ну и дурак. Завтра сам пожалеешь. Идём, парни.

Насвистывая марсельский марш, троица бодро потопала через кусты вниз, к городу. Лишь Жерар молча оглянулся назад и, словно извиняясь перед другом, пожал плечами. Вскоре их свист затих вдали. Посидев ещё немного в сгущающихся сумерках, Жак отправился домой.

*****

Когда Жак вернулся домой, тыквенный суп, сваренный его матерью, уже остыл. За это подросток получил добротную затрещину от отца. Вторая оплеуха прилетела за то, что он слонялся весь день невесть где, вместо того, чтобы помогать родителям по хозяйству. Однако во время ужина, хлебнув виноградной настойки, отец подобрел и, отослав мать готовить постель ко сну, решил поговорить с сыном по душам.

– Ты пойми, Жак, время теперь такое настало. Думаешь, если всех богатеев прогнали, нам теперь лучше жить станет? Держи карман шире! Работать надо, и работать ещё больше, чем раньше. Понимаешь?

– Да, отец.

– Ты не дуйся, что я тебе в ухо зарядил. Это для твоей же пользы. Видал, как сейчас революционеры стране кровь пускают? Тоже ведь – во благо. Слышал, чего поют? «Кто был ничем, тот станет всем». Так вот это – про нас! А особенно про вас – про тебя и твоих дружков.

Отец залпом выпил ещё стакан настойки, занюхал хлебным мякишем и встал из-за стола. Подойдя к окну и потянувшись, он продолжил:

– Ну и времечко. Даже месяцы они переименовали. Это ж надо! И вот у нас не октябрь, оказывается, а какой-то вандемьер. Такие дела, сын – перемены! Сейчас нужно хватать судьбу за хвост, не упускать возможностей. Пока ты бездельничал, ко мне явился столичный хлыщ из комендатуры. Дал заказ на тысячу латунных значков для их солдат. Тысячу, Жак! Это отличный, превосходный заказ! Могли мы мечтать о таком раньше? Нет, конечно. Прежние власти заказали бы эти побрякушки у своих прикормленных ювелиров. Будто им и без того жрать нечего. Тьфу на них! Всех на столбы – туда им и дорога.

Отец подошёл к Жаку и ласково потрепал за шею.

– Теперь пришло время возможностей для простых людей. Таких, как мы. Вот теперь пойдут дела! Через сорок лет эту страну и не узнать будет. Жаль, что я-то уже старый, а вот тебе с друзьями жить в новой стране. Вам и карты в руки. Не отлынивайте от работы, не бойтесь рисковать, не упускайте возможностей. И всё у вас получится!

Глаза отца блестели. Дыхание было горячим и сбивчивым. Очевидно, эти мысли он давно хотел высказать сыну, и вот наконец-то представилась возможность. Жак отложил ложку и приобнял отца.

– Спасибо, папа. Прости, что не помог тебе с сегодняшним заказом.

– Ничего страшного, – хохотнул отец. – Металл привезли только вечером. Я и не начинал ещё. А вот тебе нужно будет завтра заняться – нарежь из листов заготовок. Только потом сможешь пойти гулять. Иначе уши оторву. Всё – доедай и спать.

Закрыв за собой дверь, отец удалился в спальню. Жак доел суп, куском хлеба собрал с тарелки остатки и погасил свечу. Завтра нужно будет подняться пораньше, чтобы оправдать отцовское доверие.

*****

Проснулся Жак задолго до рассвета. Запалив лампаду, он отправился в мастерскую и принялся нарезать из латунных листов заготовки для значков. Работа была не из лёгких – спустя пару часов у мальчика ныли плечи и спина, но он трудился без передыху. Когда в мастерскую вошла проснувшаяся готовить завтрак мать, треть работы была уже выполнена. Мать поцеловала Жака в макушку и оставила ему стакан молока с горячей лепёшкой. Спустя какое-то время явился и отец, попыхивающий крепкой папиросой. Покрутив в руках одну из заготовок, он одобрительно цокнул языком и оставил сына наедине с работой.

К полудню работа была окончена. Придирчиво осмотрев штабеля одинаковых металлических квадратиков, отец улыбнулся и молча кивнул Жаку. Тот стремглав бросился из дома. Ему не терпелось увидеться с друзьями и узнать, чем закончился их ночной поход на Прескиль.

Нашёл он их там, где и предполагал – всё на той же площади Белькур, к которой так же, как и вчера, стекались толпы народа. Троица уже забралась на свою смотровую площадку и наблюдала, как из повозок на эшафот вытаскивают осуждённых – сегодня их было двое. Увидев Жака, Пьер замахал ему рукой, призывая присоединиться к ним. Пулей Жак взлетел на стену, сунул друзьям в руки по свежей булке, прихваченной с кухни, и посмотрел на площадь.