Читаем Страшные сказки о России. Классики европейской русофобии и не только полностью

Итак, речь идет о русской девушке, 18-летней Анне Павловне, единственной дочери князя Славонова, старого генерала, воевавшего на Кавказе и в Крыму, а теперь проживавшего в Ярославской губернии (Ярославль автор знает лучше всего, поэтому герои его романов из этих мест). Мать девочки умерла при родах;

она росла как вольная птица, но, когда ей исполнилось двенадцать лет, все изменилось: к ней была приставлена немка-гувернантка по фамилии Стадлер (теперь уже Стадлер вместо Садлера). Эта злобная немка не только муштровала девочку, она весь дом держала в ежовых рукавицах, да еще и распоряжалась деньгами и, как выяснилось потом, приворовывала. И при этом стала очень набожной и приобщилась к православной церкви. Отец же Анны, как и вся русская элита, к православию относился равнодушно, однако к старости стал набожным, но, как и все русские, выполнял обряды лишь как особый вид гимнастики.

Соседнее имение принадлежало племяннику генерала, графу Буслаеву (Буслаефф), только что вернувшемуся из-за границы. В его образе Леузон Ле Дюк вывел, на его взгляд, типичного русского аристократа, какими была наводнена Европа. Внешне — абсолютный парижанин, но на этом сходство и заканчивается, поскольку он неспособен усвоить ценности европейской цивилизации, да и не желает этого. Он ищет лишь развлечений, поэтому возвращается на родину совершенно пустой, ему нечего вспомнить, потому что он знает Париж только по его злачным местам: «Буслаев был одним из тех русских молодых людей, которых путешествия формируют мало, вернее, они их сильно искажают <…> Говорить о европейской цивилизации, примененной к России, это как говорить о плоде, который сгнил, так и не успев созреть».

Если в предыдущем романе Иван — герой несчастный, потому что крепостной, но очень положительный, талантливый, размышляющий о своей доле, то героиня этого романа, княгиня Анна, — хищница, молодая, но расчетливая особа, властная, впрочем, как и все русские аристократки, ведь русские княгини — «опасные сирены».

Как и все русские, она развращена крепостным правом: «Постоянно контактируя со своими крепостными и дворовыми людьми, которых помещицы считали сделанными из другого теста, нежели они сами, они беспардонно вторгались в самые сокровенные тайны их существования… рано узнавая то, что в более целомудренных обществах узнают гораздо позже».

И вот хищная княгиня Анна отправляется во Францию за своим возлюбленным, красивым и богатым графом Альбером Сюрвиером, с которым познакомилась в Петербурге. Этот французский дипломат был направлен в Россию с особой миссией, воспылал к Анне любовью, но был вынужден срочно отбыть на родину, где тяжело заболел его отец. И влюбленная Анна вместе со своей тетей, графиней Александрой, отправляются в Европу за Альбером.

Между тем графу Альберу ухаживать за умирающим отцом помогает кузина Бланш, очаровательная юная девушка. Совместное времяпрепровождение сблизило молодых людей, и в итоге граф женился на кузине, а не на Анне, жаждавшей не богатств графа (она сама богата), а власти над ним, как старуха из «Золотой рыбки».

В том же году вышло продолжение романа: Анна выходит замуж за князя Гуркова. Князь — самовлюбленный эгоист; женщина для него — лишь «манекен для оргий». Анна ему просто попалась под руку в то время, когда, совершенно разбитая, вернулась из Франции. Сразу после рождения ребенка, мальчика Жоржа, князь заявил супруге: «Мадам, вы подарили мне наследника, я вас благодарю. Теперь мы свободны друг от друга». Таковы уж нравы русских князей, совсем под стать княгиням! Спустя три дня после рождения сына он уезжает, как водится, за границу, а Анна отправляется в Ярославль, в имение отца. Там она крестит сына, причем у «главного попа округи». И вот с этого «попа» взгляд автора на Россию начинает меняться. Оказывается, «главный поп» заметно отличался от своих собратьев. Его никогда не видели в кабаке хлещущим водку; он не валялся мертвецки пьяным на улице, а крестьяне, повстречавшись с ним, не бежали от него, как черт от ладана.

Да и управляющий у Анны прекрасный, по фамилии Марков, достойный и порядочный человек, а не какой-то злодей-немец. И однажды княгиня сообщает Маркову: «Я жила в Европе, я знаю, что такое цивилизация, и я хочу осуществить здесь преобразования». Вот тут так и ждешь подвоха от автора, но нет, Анна оказалась прекрасной управительницей, сумевшей грамотно использовать европейский опыт (а ведь в первой части романа автор утверждал, что русские абсолютно не способны его воспринимать), и дела у нее быстро пошли на лад.

Самое интересное — развязка, финал. Княгиня оказывается в Париже накануне франко-прусской войны. Когда после победы Пруссии над Австрией все гадали, кто будет следующей жертвой немецкой агрессии, Анна ясно осознавала, что под ударом окажется Франция. Она открывает в Париже салон, который быстро становится центром политической и дипломатической жизни, и у нее бывает даже Эмиль Золя. Ее главная цель — склонить французское общество к идее необходимости сближения с Россией, которое переросло бы в союз.

Перейти на страницу:

Все книги серии Питер покет

Интимные места Фортуны
Интимные места Фортуны

Перед вами самая страшная, самая жестокая, самая бескомпромиссная книга о Первой мировой войне. Книга, каждое слово в которой — правда.Фредерик Мэннинг (1882–1935) родился в Австралии и довольно рано прославился как поэт, а в 1903 году переехал в Англию. Мэннинг с детства отличался слабым здоровьем и неукротимым духом, поэтому с началом Первой мировой войны несмотря на ряд отказов сумел попасть на фронт добровольцем. Он угодил в самый разгар битвы на Сомме — одного из самых кровопролитных сражений Западного фронта. Увиденное и пережитое наложили серьезный отпечаток на его последующую жизнь, и в 1929 году он выпустил роман «Интимные места Фортуны», прототипом одного из персонажей которого, Борна, стал сам Мэннинг.«Интимные места Фортуны» стали для англоязычной литературы эталоном военной прозы. Недаром Фредерика Мэннинга называли в числе своих учителей такие разные авторы, как Эрнест Хемингуэй и Эзра Паунд.В книге присутствует нецензурная брань!

Фредерик Мэннинг

Проза о войне
Война после Победы. Бандера и Власов: приговор без срока давности
Война после Победы. Бандера и Власов: приговор без срока давности

Автор этой книги, известный писатель Армен Гаспарян, обращается к непростой теме — возрождению нацизма и национализма на постсоветском пространстве. В чем заключаются корни такого явления? В том, что молодое поколение не знало войны? В напряженных отношениях между народами? Или это кому-то очень выгодно? Хочешь знать будущее — загляни в прошлое. Но как быть, если и прошлое оказывается непредсказуемым, перевираемым на все лады современными пропагандистами и политиками? Армен Гаспарян решил познакомить читателей, особенно молодых, с историей власовского и бандеровского движений, а также с современными продолжателями их дела. По мнению автора, их история только тогда станет окончательно прошлым, когда мы ее изучим и извлечем уроки. Пока такого не произойдет, это будет не прошлое, а наша действительность. Посмотрите на то, что происходит на Украине.

Армен Сумбатович Гаспарян

Публицистика

Похожие книги

Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?
Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?

Проблема Пёрл-Харбора — одна из самых сложных в исторической науке. Многое было сказано об этой трагедии, огромная палитра мнений окружает события шестидесятипятилетней давности. На подходах и концепциях сказывалась и логика внутриполитической Р±РѕСЂСЊР±С‹ в США, и противостояние холодной РІРѕР№РЅС‹.Но СЂРѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ публике, как любителям истории, так и большинству профессионалов, те далекие уже РѕС' нас дни и события известны больше понаслышке. Расстояние и время, отделяющие нас РѕС' затерянного на просторах РўРёС…ого океана острова Оаху, дают отечественным историкам уникальный шанс непредвзято взглянуть на проблему. Р

Михаил Александрович Маслов , Михаил Сергеевич Маслов , Сергей Леонидович Зубков

Публицистика / Военная история / История / Политика / Образование и наука / Документальное
Чем женщина отличается от человека
Чем женщина отличается от человека

Я – враг народа.Не всего, правда, а примерно половины. Точнее, 53-х процентов – столько в народе женщин.О том, что я враг женского народа, я узнал совершенно случайно – наткнулся в интернете на статью одной возмущенной феминистки. Эта дама (кандидат филологических наук, между прочим) написала большой трактат об ужасном вербальном угнетении нами, проклятыми мужчинами, их – нежных, хрупких теток. Мы угнетаем их, помимо всего прочего, еще и посредством средств массовой информации…«Никонов говорит с женщинами языком вражды. Разжигает… Является типичным примером… Обзывается… Надсмехается… Демонизирует женщин… Обвиняет феминизм в том, что тот "покушается на почти подсознательную протипическую систему ценностей…"»Да, вот такой я страшный! Вот такой я ужасный враг феминизма на Земле!

Александр Петрович Никонов

Публицистика / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное