Страшные сказки ведьмы-воровки

– Ох, наконец-то, вы решили познать суть и выслушать меня. Вас кто-то пытается подставить, и удается у него это просто блестяще, ведь собралось немало доказательств вашей вины. Например, показания свидетельницы, телеграммы, написанные от вашего имени, не сомневаюсь, что и почерк совпадает. Не сомневаюсь также, что и время и место, откуда отправляли эти телеграммы, совпадают с вашим местоположением. И еще, самое главное, – Мур довольно взглянул на беспомощную девушку, которая была явно растерянна, – дневник Антони Мармальд, последней жертвы. В нем фигурирует ваше имя, и там так подробно описывается, как вы изводили Антони ведьминскими уловками. И по поведению того, кто вас отчаянно пытается подставить, следует, что ему, совершенно, не важно, поверят ли в вашу причастность к самоубийствам или нет, для него куда важнее предоставить улики, чтобы вас повесили. Вы же в курсе, да? Хотя ведьм и нет давно, в законе все равно сказано, их вешать при малейшем подозрении.

Глаза Эрики округлились, и она выглядела невероятно трогательно и жалко. Ее щеки порозовели, и испуг не сходил с лица. Но, тут же не выдержав, она засмеялась, как ни в чем не бывало. Теперь Мур выглядел обманутым.

– Над вами так легко подшутить, вы абсолютно не можете прочитать меня! – тут она сделалась более серьезной, – я услышала вас, но почему вы так уверенны, что эти телеграммы не писала я сама?

– Это было бы опрометчиво и крайне глупо, потому что они лишь подкрепляют прочее улики. Никто в своем уме не станет так себя подставлять. Тем более если бы вы хотели поиграть, передав мне какое-то послание, то сделали бы это иначе, чтобы быть вне подозрений. А так как вы не сумасшедшая, то я делаю вывод, что это были не вы.

– Это лучший комплимент за вечер от вас, – подметила Эрика, – вы были правы, я знаю о вас все. Вы слишком популярны, господин Лисц – не знать вашу историю, значит жить в каком-то параллельном мире. Вы рыщите, ввязываясь в неприятности, которые однажды вас погубят. И ладно бы это было что-то обыденное, но вы связались с нечистью и думаете разобраться в этом вам под силу. Но вы ошибаетесь. Кто-то водит вас за нос, и зачем-то впутывает в это и меня. Это странно, ведь ни врагов, ни друзей у меня не имеется. И вы пришли предъявить мне обвинения, но в мою виновность вы не верите. Так позвольте же спросить, чего вы хотите от меня? Ну, помимо того, чтобы взять меня в жены – это я уже слышала.

– Я хочу, чтобы вы перестали бегать от меня и помогли мне во всем разобраться. Раз вас хотят подставить, значит, вы должны знать кто это, иначе все это необъяснимо – столько усилий и впустую.

– Но что же делать, если я совсем не хочу вам помогать, господин Лисц? – остановившись, она шепнула ему на ухо, – вы мне не нравитесь, и может быть, я испытаю удовольствие, наблюдая, как тот, за кем вы пытаетесь угнаться, съест вас на ужин?

Она отпрянула от него, и ее лицо сияло какой-то дьявольской улыбкой, отчего Муру стало жутко. Танец подходил к своей кульминации, все кружились с бешеной скоростью, полностью слившись с музыкой. Мимо Мура пролетали картины, фото рамки, висевшие на стенах, лица и прочее. У него кружилась голова, и казалось, Эрика хотела одурманить его каким-то заклятием. Впрочем, может ему и правда казалось.

Тем временем бешеная круговерть бесконечного танца подошла к концу. Все прибывали в неге неуловимого счастья, что парило в воздухе. Донат похлопал Мура по плечу, выражая ему свое признание. Все и, правда были невероятно потрясены, как господин Лисц с легкостью и невероятной элегантностью вел свой танец. Бонифацию даже нечего было посоветовать, а по виду деда, можно было сказать, что он остался очень довольным выбором внучки – его глаза горели некой признательностью. Генриетта одобрительно кивала, перешептываясь с Аделаидой, которая в свою очередь все еще подозревала детектива. Луиза и Божена тоже остались под впечатлением от вечера, они, взявшись под руку, отправились на улицу осведомиться, когда начнут разжигать костры для праздника. Оливия, Ванда и Сесилия начали спешно убирать со стола, готовясь к чаепитию. Августина тут же перехватила Мура, чтобы с ним потолковать, она подсела вместе с ним к Макарию, который уже о чем-то оживленно сплетничал с Донатом. Лисц приложив все свои усилия, старался быть невероятно галантным и очаровательным, тем самым покорив сердца родителей Эрики. Разговор закончился в тот момент, когда Бонифаций вернувшись с кухни, подсел к ним в кресло, на что Макарий помрачнел и недовольно ушел прочь. Видимо он не переносил местного советчика на дух. Генриетта тут же стала ворчать на мужа, и, судя по их лицам, браниться друг на друга им обоим доставляло некое удовольствие.