Страшные Соломоновы острова (СИ)

Ну, стою, терплю, жду, когда все это закончится. Час стоял примерно. Потом служба или моления, не знаю как правильно, закончились. А народ все стоит, давится. И появляется он. Бабульки к нему из всех углов как мышки сыпанули, он их мимоходом выслушивает, рукой над платочками машет, а сам по толпе взглядом шарит. А чего шарить-то спрашивается - сплошная мешанина лиц.

И вдруг уставился на меня и как рявкнет во весь голос: "А ты зачем сюда пришел!?"

Обомлел я, конечно. На меня все смотрят, ближние даже посторонились. И стою я как дурак на пригорке, чего ответить - не знаю. Помялся, пожал плечами, да так и сказал: "Не знаю". А он снова: "А почему без креста ходишь?"

Ну, тут я просто офонарел. Как это он через камуфляж умудрился высмотреть, что у меня на шее? Опять пожал плечами. А он - снова, как молотком по башке: "Ну вот когда узнаешь - зачем, тогда и приходи. Ступай".

Повернулся я и пошел на выход как оплеванный. Народ расступается торопливо, будто прокаженный идет. Иду, ног не чую. Подхожу к машине, и так мне обидно стало. На хрен, думаю, мне такие баранки. Ни за что ни про что ославили, как уродца какого. Да пошло оно все лесом. И так проживу. И уехал. Это первая наша встреча была.

- А дальше? - внимательно посмотрел на меня Димыч.

- А чего дальше? Зарекся я по таким местам шариться. А где-то через месяц, снова ночью, в Питере уже... Еду я домой и снова в полном раздрае чувств. Думаю, ну е-ма-е, ну сколько же можно маяться? Ну совсем ведь терпежу нет так жить. Ну и случилось нечто. Говорить не буду, извините. А только верить мне с тех пор нет необходимости. Не нужно мне верить - не верить. Я просто знаю, что Он есть. Как хотите понимайте. Нашел дома свой крестик и с утречка рванул как угорелый снова сюда.

Зашел в храм, спрашиваю у бабульки, что на входе в ларечке свечками-календариками торгует: так, мол, и так, попик тут у вас такой... громогласный бродит где-то. Как его найти?

Поджала она губенки укоризненно и говорит, что не попик это, а отец Василий. И сейчас его нет, подождать придется. Попозже он выйдет на службу. А мне курить охота, спасу нет. Но на территории монастыря нельзя. Помаялся я, подумал и остался в храме - ждать. Стою и думаю, чего бы такое умное ему ответить, если опять спросит. И врать неохота, и в лужу еще раз садиться - никакого желания. И так крутил, и эдак, а получалось у меня только одно - разобраться я пришел. А в чем - непонятно. То ли в себе, то ли в жизни своей бестолковой, то ли еще в чем... И главное, как ему сказать об этом, чтобы опять не выгнал? Стою, в общем, жду.

Ну, тут служки захлопотали, канделябры с паникадилами носят туда, сюда... Заканчивается служба. Опять он показался, отец Василий. Я так и не углядел, где он во время службы находился. Народу поменьше, чем в прошлый раз, но все равно тьма. Опять старушки набежали, шепчут ему чего-то, а он глазами по храму шарит. Выцелил меня и снова, зычно так: "А-а-а, пришел-таки? Ну, молодец. А зачем пришел?" - и смотрит, как телеграфным столбом в лоб уперся. И опять на меня все уставились и смешно, но ощутил я в старушкиных взглядах зависть явную. А из башки все мои заготовки повылетали куда-то. Ну и выдавил из себя опять, что не знаю. Типа тянет. А он встал возле приступочка в центре, приготовился причащать или еще чего и говорит: давай, мол, становись за мной - смотри. Может, и поймешь чего. Встал, смотрю. Чего понять должен, никак не врублюсь. К нему тут же очередь неслабая образовалась. Подходят, чего-то ему - бу-бу-бу, он их подолом накрывает, сам бу-букает в ответ и следующего ждет. Временами на меня оборачивается и смотрит. Внимательно так.

Пол-очереди окучил и опять меня спрашивает: "Ну чего, надумал, что сказать-то?" - а у самого улыбка в глазах. Добрая, теплая. Ну и отпустило меня. Говорю: запутался я чего-то, батюшка, как жить - непонятно. А он кивает и говорит: останься до конца, пока народ весь не выйдет. И забыл про меня. Очередь закончилась, стал он говорить. Дословно не помню, а только не проповедь то была, как я ее представляю. О России он говорил. О нас, детях ее неразумных. Так говорил, что не смог я до конца дослушать. Вышел как в тумане, сел в машину и уехал.

Потом, понятно, еще приезжал. Не всегда его заставал, конечно. Но когда виделись, обязательно, хоть пять минут, но говорили. О чем, даже толком не вспомнить. А только вылечил он меня. Как - тоже непонятно. Церковным человеком я так и не стал пока, но что такое святая душа, понимаю. Вернее, чувствую. Ну и в какой-то из приездов обратил внимание, что больно много вокруг монастыря машин с мигалками и просто черных "меринов". С отцом Василием тогда увидеться не довелось, а только бабки шептали, что Сам собирается с визитом. К духовнику своему отцу Василию. Такая вот история.

Я из воспоминаний вынырнул и посмотрел на часы.

- Ну что, пойдем? Хеля, на голову накинь что-нибудь.

Она кивнула и закопошилась, повязывая какой-то платочек типа банданы.

И мы пошли к воротам храма.