На высоком перевалеВ мусульманской сторонеМы со смертью пировали —Было страшно, как во сне.Нам попался фаэтонщик,Пропечённый, как изюм,Словно дьявола погонщик,Односложен и угрюм.То гортанный крик араба,То бессмысленное «цо», —Словно розу или жабу,Он берёг своё лицо:Под кожевенною маскойСкрыв ужасные черты,Он куда-то гнал коляскуДо последней хрипоты.И пошли толчки, разгоны,И не слезть было с горы —Закружились фаэтоны,Постоялые дворы…Я очнулся: стой, приятель!Я припомнил – чёрт возьми!Это чумный председательЗаблудился с лошадьми!Он безносой канительюПравит, душу веселя,Чтоб вертелась карусельюКисло-сладкая земля…Так, в Нагорном Карабахе,В хищном городе ШушеЯ изведал эти страхи,Соприродные душе.Сорок тысяч мёртвых оконТам видны со всех сторонИ труда бездушный коконНа горах похоронён.И бесстыдно розовеютОбнажённые дома,А над ними неба мреетТёмно-синяя чума.12 июня 1931