Страшные стихотворения

Этот воздух пусть будет свидетелем —
Дальнобойное сердце его —
И в землянках – всеядный и деятельный,
Океан без окна, вещество…
Миллионы убитых задёшево
Протоптали тропу в пустоте:
Доброй ночи! всего им хорошего
От лица земляных крепостей…

Шевелящимися виноградинами
Угрожают нам эти миры,
И висят городами украденными,
Золотыми обмолвками, ябедами,
Ядовитого холода ягодами
Растяжимых созвездий шатры, —
Золотые созвездий жиры…

Аравийское месиво, крошево —
Свет размолотых в луч скоростей —
И своими косыми подошвами
Свет стоит на сетчатке моей, —
Сквозь эфир, десятично означенный
Свет размолотых в луч скоростей
Начинает число, опрозрачненный
Светлой болью и молью нолей:
И за полем полей – поле новое
Трёхугольным летит журавлём —
Весть летит светопыльной обновою
И от битвы давнишней светло…

Весть летит светопыльной обновою:
– Я не Лейпциг, я не Ватерлоо,
Я не битва народов – я новое —
От меня будет свету светло…
Для того ль должен череп развиться
Во весь лоб – от виска до виска,
Чтоб в его дорогие глазницы
Не могли не вливаться войска?

Развивается череп от жизни —
Во весь лоб – от виска до виска,
Чистотой своих швов он дразнит себя,
Понимающим куполом яснится,
Мыслью пенится, сам себе снится —
Чаша чаш и отчизна отчизне —
Звёздным рубчиком шитый чепец —
Чепчик счастья – Шекспира отец…

Будут люди холодные, хилые
Убивать, холодать, голодать,
И в своей знаменитой могиле
Неизвестный положен солдат, —
Неподкупное небо окопное,
Небо крупных оптовых смертей —
За тобой, от тебя – целокупное —
Я губами несусь в темноте, —

За воронки, за насыпи, осыпи,
По которым он медлил и мглил —
Развороченных – пасмурный, оспенный
И приниженный гений могил…

1937

Валкирии

Летают Валкирии, поют смычки —
Громоздкая опера к концу идёт.
С тяжёлыми шубами гайдуки
На мраморных лестницах ждут господ.

Уж занавес наглухо упасть готов,
Ещё рукоплещет в райке глупец,
Извозчики пляшут вокруг костров…
«Карету такого-то!» – Разъезд. Конец.

1914

«В таверне воровская шайка…»

В таверне воровская шайка
Всю ночь играла в домино;
Пришла с яичницей хозяйка;
Монахи выпили вино.

На башне спорили химеры:
Которая из них урод?
А утром проповедник серый
В палатки призывал народ.

На рынке возятся собаки,
Менялы щёлкает замок.
У вечности ворует всякий;
А вечность – как морской песок:

Он осыпается с телеги —
Не хватит на мешки рогож —
И недовольный, о ночлеге
Монах рассказывает ложь!

1913

Мирра Лохвицкая (1869–1905)

Лилит