Страшный человек

— С тех пор не снимаю. Не искушаю, — Титов серьезно, но с издевкой посмотрел в самые глаза следователю. — Почему, Николай Иванович, люди разделяются на следователей и подследственных? Кто так решил? Почему два человека, возможно близких по духу, не могут просто так разговаривать, делиться радостями и проблемами, помогать друг другу. Если бы вы просто попросили у меня деньги, ей-богу, я дал бы вам нужную сумму. Вам бы не пришлось меня сажать ни за что и пугать до обморока. И теперь, всё понимая, вы неосознанно желаете уничтожить меня — как свидетеля вашего неблаговидного поступка. Как будто я в чем-то был виноват. Как будто это поможет вам избавиться от отвращения к себе. Не поможет. А ведь у вас есть совесть, я это точно знаю — есть. Молчите? Правильно. Не признавайтесь мне, я сам не уверен в том, что говорю. Не лишайте меня шанса на иллюзию. Иначе как жить, если человек, говорящий тебе о морали и законности, сам сознательно нарушает закон и при этом не стреляется от приступов бескомпромиссного самокопания? Как вам кажется, между этим убийством и вымоганием денег большая разница? Если бы я не имел денег и вы посадили бы меня, как обещали, на пожизненное, вы многим бы отличались от убийцы Женькиной семьи? Я так думаю, что ничем. Ну да, ладно. Это все демагогия. Простите меня. Давайте закончим допрос, не хочется лишний раз к вам приходить. Спрашивайте, — он сам включил служебный диктофон Токарева и пододвинул к себе. — Я в порядке. Раз, два, три — запись идет?

— Идет, идет. Если вы чувствуете в себе силы, то давайте. Первый вопрос. Вам что-нибудь было известно о дате отъезда Безроднова в Америку и о суммах, которые он вез с собой?

— Нет, я уже говорил. О суммах я просто не думал, но, скорее всего, какие-то деньги он должен был с собой взять.

— Понятно. Кому вы говорили о том, что у него за границей бизнес?

— Никому. Нечего было говорить, он объяснил вкратце. По-моему, очередная его фантазия. Он такой был, фантазер-авантюрист, в хорошем смысле. Этот, как его?.. Пассионарий, вот.

— Где вы были в момент убийства? Стандартный вопрос.

— Ну наконец-то! Я отвечу, где был, а вы спросите — откуда вам известен момент убийства? Хитро так, по-ленински, прищуритесь — и готово. Всё, привет! Попался голубь. Да? Отвечаю. Убийство произошло в ночь с понедельника на вторник, мне Волков сообщил. В это время я ехал на поезде в Москву, могу билеты показать, попутчиков описать. Билеты я нарочно сохранил, поскольку Олег написал мне о трагедии, когда я был на совещании в Москве.

— Я же предупредил — стандартный вопрос. Олег Волков сказал о какой-то записной книжке, очень важной для Безроднова, вы ее видели?

— Книжке? Нет, не припомню. Дело в том, что я не был особенно близок к Женьке, не так, как Олег.

— Что-то из ценностей можете назвать?

Титов задумался, перебирая в уме ценности.

— Только перстень. Он носил перстень белого металла, называл его платиной, с большим бриллиантом. Сколько карат — не знаю, не разбираюсь, с горошину примерно размером или чуть меньше. Ему Катя подарила на какой-то их семейный праздник. Обычно Женька переворачивал перстень камнем внутрь, тогда он выглядел как простое обручальное кольцо. Перстень нашли?

— Нет, на руке ничего не было. Волков тоже говорил о перстне, даже эскиз нарисовал.

— Он носил его на безымянном пальце правой руки. У меня есть в компьютере фото, где перстень хорошо виден, можно потрясти скупки, ломбарды.

— Потрясти — это вы хорошо придумали. Потрясем. Когда сможете передать фото?

— Если дадите адрес своей почты, через полчаса перешлю. Я в офис еду, — Титов выглядел безразличным, погасшим.

— Замечательно, держите визитку. Еще вопрос. Нам известно, что Евгений занимал большие суммы денег на предвыборные кампании. Не знаете, у кого?

— Что занимал — знаю, у кого, к сожалению, — нет, или к счастью. Единственное, что он говорил, — это люди, связанные с криминалом, с банками, и они преимущественно в Москве.

— Больше вопросов не имею. Спасибо за помощь, Александр Михайлович, не смею задерживать, вы нам очень помогли. Если вы чувствуете себя хорошо, можете идти, или посидите в коридорчике. Вас проводить? Как хотите.

Токарев смотрел в окно, как Титов нетвердой походкой подошел к своей машине. Он открыл дверь и вдруг оглянулся на окна кабинета Токарева. Постоял так минуты две, сел в машину и уехал.

Следователь прибрал стакан в пластиковый файл, подписал его и убрал в сейф.

— Стаканов на них не напасешься, — проворчал он, вынимая из сейфа очередной чистый стакан и выставляя его на стол.

Затем сел на свое место, что-то отметил в рабочем блокноте и погрузился в свежие справки, навылезавшие из факса. Люди работали, присылали отчеты, все двигалось согласно плану, но не приближало следствие к разгадке ни на шаг.

***

Ближе к вечеру вернулся Зайцев. Он сразу включил чайник, заварил себе кофе и плюхнулся в кресло.

— Куда гоняли? — спросил его Токарев. — Я думал, ты уже не приедешь, пятница все-таки.