Страшный человек

— С кем? Не знаю такого гражданина. А он что, утверждает, что знает меня? Приведите его сюда, пусть в лицо мне скажет про обстоятельства.

— Это затруднительно. Он убит в прошедшую пятницу, но фото при нем найдено. А на фото ваши пальчики. Выходит дело — вы заказчик убийства. Так что, будем говорить? — спокойный, убежденный и глумливый тон следователя окончательно взорвал Олега.

— Нет! Нет! Нет! Пусть у него будет сто фотографий, тысяча, я ничего не знаю. Я никого не заказывал! Чтоб вы сдохли все, твари! Нашли крайнего? Ничего у вас не выйдет! Адвоката мне! Я отказываюсь говорить, но вы заплатите, за все заплатите. Что ты смотришь на меня, тварь? Доволен? «Пальчики»? Чтоб детям твоим пальчики оторвало все к чертовой матери! Сволочи!

Уронив голову на руки, Олег зарыдал от своего бессилия остановить несправедливость, от отчаяния, от понимания приближающейся неминуемой гибели.

— Доченька моя, Дашенька, — шептал он через рыдания. — Доченька, что же будет теперь? Девочка моя, я погибаю. Господи, тебе мало моих страданий? Тебе надо еще? За что? Дашенька, прости меня, прости меня…

Токарев сделал знак «уведите». Следователи с недоумением смотрели на Волкова, который повис на руках конвоя и шел в камеру еле переставляя ноги.

В камере он лег на лавку в позе эмбриона, закрыл руками голову и провалился в бездну своего горя. В его голове крутились образы дочери, Безроднова и его семьи, как он видел их последний раз на пикнике. Он представлял, как Дашу отдают в приют, словно стоя в конце длинного коридора, по которому она уходит в никуда. Вот за ней закрываются высокие белые двустворчатые двери, сразу пропадает свет, и непереносимая боль пронзает все его тело, но он ждет, надеясь еще хоть на секунду увидеть ее глаза, хотя бы силуэт, край одежды. Он сжимается еще плотнее, стараясь превратиться в маленькую точку и исчезнуть, вместе со всеми своими мыслями. Перестать быть. Перестать страдать.

Примерно через час Волков проснулся. Его голова раскалывалась, но теперь он ощущал некую отрешенность, словно все происходило вне его, а он наблюдал со стороны. Удивившись своему внезапному спокойствию, Олег отметил, что мозг медленно, но заработал. Желание бороться не пропало, но стало апатичным. Он подошел к двери и сильно постучал в нее.

— Я хочу поговорить со следователем, — он снова не смог вспомнить ни фамилии следователя, ни его имени и отчества. — Отведите меня к нему.

— Подождите, я узнаю, тут ли он, — ответил дежурный и ушел.

Через минуту ключи заскрежетали в двери.

— Он здесь, — сказал полицейский. — Пойдемте, он вас ждет.

2

Следователь выглядел триумфатором, чем опять вызвал раздражение Волкова. Он ласково смотрел на Олега, как на изысканный десерт.

— Я весь внимание, Олег Львович, — журчал его голос. — Вы желали со мной говорить? Слушаю вас.

— Вы в самом деле думаете, что это я организовал убийство своего друга? Зачем?

— Я ничего не думаю, есть улики, они указывают на вас.

— Прямо-таки указывают? — с каждым словом Олег успокаивался. — Одна фотография — это все ваши улики? Не густо. Если вы когда-то начнете думать, то сможете догадаться, что такую улику можно и подбросить.

— Там же ваши отпечатки.

— Откуда у вас образцы моих отпечатков?

— Сняли со стакана, из которого вы пили тут водичку.

— Вы могли перепутать стаканы. Вы хорошо всё проверили? Тут не может быть ошибки? Кто сравнивал и какова вероятность совпадения? По-моему, отпечатки следует брать как-то иначе. Их следует брать, исключая возможность ошибки, строго по процедуре, а не со стакана. Так ведь? Прежде чем предъявлять обвинения, необходимо убедиться на сто процентов, что отпечатки мои. Нет? Могу я посмотреть на заключение экспертизы?

— Оно будет готово, когда вы сдадите отпечатки согласно процедуре. То есть завтра, а пока мы подержим вас в камере. Согласно закону у нас есть на это семьдесят два часа, — Токарев позвонил по телефону. — Лена, зайдите, надо пальчики откатать у гражданина, — потом Волкову: — Вот постановление о заключении вас под стражу в качестве подозреваемого. Ознакомьтесь и распишитесь.

— Я отказываюсь, это незаконно!

— Законно. Могу передать вам в камеру УПК, сверитесь.

— Ничего подписывать не буду!

— Это не страшно, мы сейчас составим акт об отказе от подписи и подпишем его сами. Повторяю вопрос — вы заказчик?

— Допустим, что всё так, как вы говорите, — медленно переваривал Волков. — А вы уверены, что тот гражданин, который мертвый, именно и убивал Безроднова и его семью?

— Конечно. Вам ли не знать? — язвительно проговорил следователь.