Страшный человек

Все смотрели на начальника. Полковник, сдвинув брови, молчал, размышляя, следует обрушиться на Федорова или его не в чем винить? Никому и в голову не могло прийти, что существует какой-то пожарный выход в заведении, которое никто еще десять минут назад не рассматривал в качестве объекта для задержания. Захват провели стремительно, времени на подготовку не хватило. Из положительного — жертв нет, один из двух преступников взят с вещами. Нет, пожалуй, Федоров сделал все, что мог.

— Понятно. Что у Кухарчука нашли?

— В вещах участкового нашли следующее. Личные вещи для спортзала. Бумаги, табельное оружие. Какие-то документы формата А4. Деньги в сумме десяти тысяч долларов и трехсот с мелочью тысяч рублей, а также ювелирные украшения, часть из которых значится в описи с места убийства Безроднова и его семьи. Всё в присутствии понятых, представителей администрации фитнес-клуба, пересчитано, описано и доставлено в отдел.

— Записной книжки не видели?

— Не было.

— А Титов чем-то объяснил свои действия? Зачем он ударил участкового?

— Объяснил. Оказалось, он в клубе был на тренировке по собственному плану, три раза в неделю, не знал ничего о встрече этих двух сусликов. Когда увидел участкового и меня, понял, что идет задержание и участковый пытается скрыться. Титов уверен, что убийство — дело рук этих двоих, поэтому бил изо всех сил, целил в сердце, видимо хотел убить. Слава Богу, не попал. Он и в женской раздевалке жестко действовал, еле оттащили его. Словно осатанел. С другой стороны, его усилия помогли нам, в том числе не дали возможность Кухарчуку применить оружие.

— Он достал пистолет?

— Да, на бегу, но передернуть затвор не успел. Если бы начал палить — не знаю, могли быть жертвы. Раненые голые женщины в лужах кровавой воды, ужасное зрелище. Собственно, Титов и завалил его, потом уж я подоспел и ребята.

— Кухарчук говорит?

— Только о якобы подброшенных деньгах и украшениях. Показания давать отказывается.

— Спасибо, Сережа. Ну что, Николай Иванович, надо колоть участкового. Другого пути нет.

— Ясно. Тогда я к себе. Капитан, заводите Кухарчука через пятнадцать минут, — мрачно скомандовал Токарев. — Чаю попью пока. Да, готовьте документы на освобождение Волкова Олега Львовича из СИЗО под подписку, будем снимать с него обвинения.

Он прихватил пару кусков пиццы и покинул кабинет руководителя.

«Из рук ушел, — раздраженно думал Токарев. — Как уж под камень уполз. Хитрый, гад, подготовленный. Ищи его теперь. Титов еще этот. Случайно он там оказался или специально пришел? Опять героизм проявил, ничему человека жизнь не учит. Замешан с ними или нет? Вряд ли замешан, иначе не стал бы сам на Семигина указывать».

***

Участковый с разбитым носом и следами крови на губах и зубах презрительно оглядывал остатки пиццы на столе следователя. Скованный наручниками, он все трогал себя за лицо, определяя ущерб, полученный при захвате. Токарев вглядывался в его глаза. Просто так расколоть такого парня не получится. Кухарчук знает законы и процессуально подкован. Однако сквозь видимую неприязнь и браваду участкового следователь уловил затаенный звериный страх, неуверенность и панику.

— Работаем? — твердо и насмешливо спросил Николай Иванович.

Кухарчук не ответил, отвернул лицо в сторону, но не смог ни на чем зафиксировать взгляд. Его мелко трясло, он трусил.

— Вот и отлично. Итак, коллега, при каких обстоятельствах вы познакомились с гражданином Семигиным Виктором Юрьевичем?

— Не знаю такого, — коротко, не глядя следователю в глаза, процедил Кухарчук.

— Память отшибло. Тогда объясните, почему вы встречались с ним трижды за последние семь дней? Последний раз тридцатого, в субботу, в кафе «Марсель». Не припоминаете?

Участковый вздрогнул, заерзал на стуле. Говорил отрывчато, брал большие паузы перед ответами.

— Не помню.

— Конечно! Тогда, может быть, вспомнишь, где ты был в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое апреля? — наращивал тон Токарев. — В день убийства бывшего депутата Безроднова и его семьи. Где?

— Дома.

— Что делал? — в голосе появилось ирония. — Кто может подтвердить? А? Ты первый раз, что ли? Ты же мент, должен понимать! Кухарчук, ты замешан в убийстве! Нет у тебя алиби, а если и есть, я его разрушу. Вы убили бывшего депутата, изнасиловали и убили его жену, застрелили двух маленьких девочек. Надеешься отбрехаться? Ты мучиться будешь, страдать. Я тебе обеспечу искупление грехов, обещаю!

Токарев повернул к участковому монитор, стал показывать страшные фото с места преступления, одновременно выкрикивая в ухо участкового обвинения.

— Смотри, родной. Тебе уже ничего не поможет. Тебя опознали работники охраны дома, на месте преступления нашли твои следы. Смотри, тварь! Смотри! — орал Токарев. — Твоих рук дело. Как они нашли тебя, чем купили? Деньгами? Запугали? Говори!

— Это не я, вы ничего не докажете, — трясся участковый — Нет там никаких следов и быть не может. Я дома был, жена может подтвердить, спал, готовился на службу.