Страшный ублюдок

Когда ее ноги всем весом опустились на плечи Марка, он на мгновение вырвал свое лицо из ее хватки и посмотрел вверх. Ему просто показалось, что она очень сильно откинулась назад, и это было последним, что он увидел перед смертью. Колоссальная рука Эдмона толкнула его затылок вперед и, используя свою ненормальную силу, он потер лицо Марка о ее влагалище. Садистское трение начинало разрушать ее половые губы и яростно расширяло ее отверстие.

Эдмон другой рукой оттянул губы Марка назад и изогнутой эмалью врезался в ее раздраженное розовое отверстие. Неандертальская агрессивность, проявленная Эдмоном, оставила после себя следы грязного натирания. Через несколько минут его грубая сила прорвалась прямо через вагинальную дорожку в ее задний проход, слив их в одну огромную зияющую дыру. Марк поперхнулся ее мясистой влагой, пока Эдмон удерживал его на месте. Машинное давление, которое он оказывал, заставляло области его черепа раскалываться, когда он пытался втиснуть его внутрь.

Несколько мгновений спустя новое вонючее пространство Изабель полностью поглотило весь череп Марка. Его разбитая голова была полностью погружена в ее нижнюю часть, так далеко, что клитор Изабель теперь устало покоился на его блестящей шее сзади.

Пока Рональд наблюдал (к счастью, единственным способом, который позволял его жесткий дизайн), голова Марка исчезла в новой дыре Изабель, и он дико извивался, как свежий червяк на крючке рыбака. Ему не потребовалось много времени, чтобы перестать двигаться, примерно столько, сколько Марк мог бы сдерживать дыхание при нырянии. Он умер среди запаха шлюхи, перекрывшего все остальные, задохнувшись от того, что он любил больше всего в жизни – от пиздятины.

Как только Эдмон почувствовал, что его пульс остановился, он посмотрел вниз на уничтоженную пару извращенцев, а затем снова на Рональда. Его психотический взгляд давил на пластиковую копию клоуна, как будто он ждал, что тот каким-то образом оживет, а затем Эдмон покончит с ним, как и с другими. Потребовалось еще несколько мгновений пристального изучения, прежде чем он, наконец, отвел бесполезный взгляд.

Эвелин все еще была совершенно голой, когда добралась до главных ворот.

Она должна была знать, что Хуана, вероятно, не будет там и что также была высокая вероятность того, что они уже заперты. Она истерично закричала, снова взбудоражив шимпанзе, которые были не слишком далеко.

Никого не было слышно, но она по глупости уступила свое место маньяку на свободе, выплеснув все свои страхи.

Она замолчала, понимая, что это не принесет ей никакой пользы, и побежала вниз по тропе. Она промчалась мимо медведей и экспонатов "Золотого льва", пока не добралась до секции "Мир адаптации". Она остановилась, чтобы передохнуть и оценить свое местоположение как раз в тот момент, когда добралась до "Драконов Комодо". Она стояла, запыхаясь, когда заметила, что драконы встревожены ее присутствием. Они громко зашипели на нее, более чем взволнованные ее приходом.

Она никогда не видела, чтобы они так реагировали, они обычно не были громкими существами по своей природе, но все же их шипение поднималось почти до оглушительной высоты. Пока она таращилась на рептилий, чья-то рука обхватила ее сзади за шею и оторвала от земли. Эдмон опустил ее вниз - позвоночником вперед - на каменистый бетонный выступ выставки и прислушался, как группа позвонков последовательно выскакивает.

Он бросил потрясенное тело Эвелин через стену, и она неуклюже приземлилась, первым делом ударившись левым плечом и шеей о твердую землю. Падение каким-то чудом не убило ее, но варан наверняка убьет. Они без колебаний набросились на необычное зрелище, отчаянно кусая ее искалеченное неподвижное тело. Каждый раз, когда крошечные острые зубы впивались в нее, она плакала. Она без конца кричала, пока они рвали ее на части, разрывая ее мягкие ткани.

Эдмон подумал об отсутствии милосердия у хладнокровных зверей, наблюдая, как они пожирают ее в омерзительной манере. Ее обнаженное тело быстро переходило в более красную изжеванную форму с каждым мгновением. Если бы он мог улыбнуться, то, возможно, улыбнулся бы.

Единственным положительным моментом для Эвелин было то, что она больше не чувствовала боли, которая разливалась вниз от плеч, но укусы, которые оторвали куски от ее лица, все еще были чрезвычайно мучительными. Она уставилась на Эдмона с золотой луной, подсвечивающей его точеную неуклюжую фигуру, удивляясь, почему все это дошло до этого. Она была на грани смерти и даже не трахнулась в ту ночь.

НЕПОСТОЯННЫЕ ДЕВСТВЕННИКИ

И Чаз, и Уинстон устали от отсутствия в их жизни "кисок". Мальчики их возраста не могут думать больше ни о чем. Ни один из них никогда не был достаточно способным или уверенным в себе, чтобы завести подружку, но эта часть не так уж и беспокоила их. Им нравилось просто проводить время друг с другом. Им не нужны были сами девушки, только их теплые влажные гнезда удовольствия. По крайней мере, так они это понимали...