Страсть

С тех пор, как она прибыла в имение Констанс в Хелстоне три дня назад, она сделала чуть больше, чем вымыла бесконечную груду посуды. Она работала от восхода до заката, вычищая подносы, блюда, соусники и целые армии изделий из серебра, пока, в конце дня, ее новый босс, миссис Макговерн, выставил ужин для кухонного штата: печальное блюдо из холодного мяса, сухие куски сыра, и несколько твердых рулетов. Каждую ночь, после обеда, Люси погружалась в сон без сновидений, несвоевременных, на кровати на чердаке которую она делила с Генриеттой, ее коллегой горничной на кухне, с торчащими зубами и волосами как солома. Это была грудастая девушка, приехавшая в Хелстон из Пензанса.

Сам объем работ был удивителен.

Как может одно хозяйство запачкать столько посуды, чтобы заставить двух девушек работать двенадцать часов подряд? Но бункеры тарелок с затвердевшей пищей продолжали прибывать, и мисс Макговерн не сводила свои похожие на бусинки глаза с умывальника Люси. В среду все в имении гудели о вечеринке солнцестояния в этот вечер, но для Люси это значало только больше посуды. Она смотрела вниз на оловянную ванну skuzzy (???) воды, полная ненависти.

— Это не то, что я имела ввиду, — пробормотала она Биллу, который всегда висел на краю шкафа рядом с её корытом. Она до сих пор не привыкла к тому, что была единственной на кухне, кто мог его видеть. Это заставляло её нервничать каждый раз, когда он зависал над другими членами персонала, делая грязнае шутки, которые могла слышать только Люси и над которыми кроме Била никто не смеялся.

— У вас, детей тысячелетия, нет абсолютно никакой трудовой этики, — сказал он. — Не поднимай голос, между прочим.

Люси разжала её челюсти. — Если очистка этой отвратительной супницы не имеет ничего общего с пониманием моего прошлого, моя трудовая этика сделает твою голову спиной. Однако это бессмысленно. — Она махнула чугунной сковородой в лицо Била. Её рукоятка была скользкой от свиного жира. — Не говоря уже о тошнотворном.

Люси знала, что ее разочарование не имеет ничего общего с посудой. Она, наверное, звучала как ребёнок. Но она едва была над землей стех пор как она начала работать здесь. Она не видела хельстонского Даниэля после мимолётного взгляда в саду, и она понятия не имела где была она сама в прошлом. Она была одинокой и вялой, и подавленной таким образом, каким не была после ужасных первых дней в Мече и Кресте, до Даниэля, прежде чем она могла бы на кого-то по-настоящему расчитывать.

Она бросила Даниэля, Майлза и Шелби, Арианну и Габби, Кэлли, и её родителей — для чего? Чтобы быть горничной? Нет, чтобы распутать проклятие — сделать то, что она даже не знала, будет ли она способна сделать. Так Билл подумал, что она плаксива. Она не могла с собой ничего поделать. Она была недалеко от срыва.

— Я ненавижу эту работу. Я ненавижу это место. Я ненавижу эту вечеринку солнцестояния и это глупое фазанавое суфле.

— Люсинда будет на вечеринке сегодня ночью. — сказал Билл внезапно. Его голос был невыносимо спокойным. — Она обожает фазановое суфле Констанции. — Он, скрестив ноги, мелькал на столешнице; его голова жутко крутилась на 360 градусов вокруг шеи, чтобы убедиться, что они были одни.

— Люсинда там будет? — Люси уронила сковородку и её щётку в мыльную ванну. — Я собираюсь поговорить с ней. Я убираюсь с этой кухни, и я собираюсь поговорить с ней.

Билл кивнул, как будто это был план с самого начала. — Только запомни свою позицию. Если будующая версия тебя выскочит на какой-нибудь школьной вечеринке и скажет тебе…

— Я бы хотела узнать. — Люси сказала. — Как бы там не было, я бы настаивала на том, чтобы узнать всё. Я умерла бы, чтобы узнать.

— Хм… Хорошо. — Билл пожал плечами. — Люсинда не сделает этого. Я могу гарантировать тебе это.

— Это невозможно. — Люси покачала своей головой. — Она это… я.

— Нет. Она версия тебя, которая была воспитана совершенно другими родителями в совершенно другом мире. Вы делите душу, но она не похожа на тебя. Ты увидишь. — Он загадочно усмехнулся. — Только действуй осторожно. — Глаза Била стрельнули в сторону двери в передней части огромной кухни, которая резко распахнулась. — Пытайся выглядеть весёлой, Люс!

Он плюхнул ноги в корыто и выпустил скрипучий, довольный вздох в то же время как вошла мисс Макговерн, таща Генриетту за локоть. Голова горничной было списком очередей для ужина. (???)

— После тушёных слив… — она гудела.

На другой стороне кухни Люси прошептала Биллу. — Мы ещё не закончили этот разговор.

Его каменистые ноги брызгали пену на её фартук. — Могу ли я тебе посоветовать перестать говорить со своими невидимыми друзьями во время работы? Люди подумают, что ты сумасшедшая.

— Я и сама начинаю об этом задумываться. — вздохнула Люси, и выпрямилась, зная, что ничего не сможет выведать у Билла, пока рядом были другие уши.

— Я ожидаю, что ты и Миртл будете в первоклассной форме этим вечером, — громко сказала мисс Макговерн Генриетте, послав Люси быстрый взгляд.

Миртл. Имя, которое написал Билл в её рекомендации.

— Да мисс, — решительно сказала Люси.