Страсти-мордасти рогоносца

– Но этому деду она не помогла приятным стать, – передернулась няня. – Страхолюдина. Вылитый маньяк. И молчал, голову опустил. Ужас, как я перепугалась. Вот вчера я в лифте тоже с мужчиной ехала, так рядом с ним прямо будто солнышко засияло – поздоровался, мне комплимент сказал, комбинезончик на ребенке похвалил. Вот с таким человеком в одном лифте приятно прокатиться.

Я встала.

– Очень вам благодарна. Но вот что хочу сказать. Конечно, угрюмый старик с буйной седой растительностью на лице не самый приятный компаньон для поездки в лифте, но меня бы больше встревожил говорливый парень, осыпающий комплиментами незнакомую женщину. Многие социопаты, которые чаще всего и становятся серийными убийцами, милейшие в общении люди. Они хорошо воспитаны, не забудут поздороваться, улыбнуться… Вы будете с удовольствием общаться с таким человеком, не зная, что на его совести несколько убитых женщин, которых он заманил в укромное место, используя свое обаяние.

Няня ойкнула.

– Не хотела вас пугать, – вздохнула я, – просто имейте в виду: настораживать должна не только угрюмость и необщительность, но и излишняя приветливость. И желание сделать для вас, совершенно незнакомого человека, нечто приятное.

В моем кармане затрясся мобильный. Я взяла трубку.

– Алло!

Мне никто не ответил. Звонок опять поступил с неопределяемого номера. Может, попросить техотдел выяснить, кто мне названивает и молчит? Вообще говоря, я обязана сообщать о подобных проделках. Но ведь меня беспокоят не по рабочему, а по личному мобильному. И все же сегодня расскажу об этой странности Ивану. Один звонок можно счесть случайностью, но когда их несколько, это подозрительно. Мне это уже не нравится.

Я села в машину, сунула трубку в держатель, включила мотор, и вдруг с заднего сиденья раздался тихий голос:

– Отлично, Таняша! Сто раз тебе говорил, не садись в тачку, предварительно не проверив, нет ли кого в салоне.

Я изо всех сих постаралась не вздрогнуть и не вскрикнуть. Заглушила двигатель и оглянулась.

– Здравствуй, Гри. Или лучше звать тебя Виктор Юрьевич Ростов?

– Узнала… – удовлетворенно ответил Гри.

– Поставь двойку тем, кто готовил тебя к работе под прикрытием, – продолжила я, усмехнувшись. – Над твоим лицом хорошо потрудились, родная мать мимо пройдет. Но большой палец правой руки не тронули, а на нем искривленная ногтевая фаланга, тонкий шрам и родинка на первом суставе. С этим тоже следовало что-то сделать. Ну и глаза. На чужом лице твои.

Гри крякнул.

– Умные люди предлагали мне ампутировать палец, вроде как я в аварию попал и потерял его. Будь это мизинец, я не сомневался бы ни минуты, хотя, конечно, не очень приятно без него остаться. Но без большого-то вообще никуда! Я же лишусь возможности пользоваться правой рукой, ничего взять ею не смогу.

– Неужели не могли хотя бы родинку убрать? – поморщилась я.

– Это и сделали, – пояснил Гри. – А за семь дней до нашей встречи в загсе она внезапно заново выросла, за одну ночь прямо. Я пошел к доктору, попросил удалить. Врач взял анализ, приказал явиться через две недели. И мы отправились заявление подавать. Я тебя сразу узнал.

– А я тебя нет. Пока палец не увидела, ничего не заподозрила, – призналась я.

– Знаю, что ты меня искала, – продолжал Гри, – не поверила в мою смерть.

– Что-то мне подсказывало: ты жив, – кивнула я.

– Жив, – согласился Гри.

– Да я уж поняла… – протянула я. – Как дела?

– Хорошо. А у тебя?

– Отлично!

– Вышла замуж за Ивана Никифоровича? – уточнил Гри.

Глупо спрашивать, откуда он узнал правду.

– Точно. Мы расписались, но объявлять о своем семейном статусе пока не спешим.

– Правильно, – одобрил Гри.

– И мы так решили.

– Живешь в квартире мужа?

– Да.

– Со свекровью?

– Она чудесная женщина.

– Рад за тебя.

– Сама за себя рада.

– Мне приятно, что у тебя все хорошо.

– Спасибо. Ты тоже женился? Или просто подачей заявления обошлось?

– Поставили штамп.

– Поздравляю.

– Ну… особенно не с чем.

– Наверное, твоя жена уже родила.

– Да.

– Кого?

– Мальчика.

– Здорово. Как его назвали?

– Юра. В честь моего отца.

– Но твое настоящее отчество другое.

– Да я уж и забыл, какое оно.

– До сих пор под прикрытием? – задала я вопрос, который не следовало озвучивать.

– Без комментариев, – усмехнулся Гри.

Я решила сменить тему беседы.

– Зачем я тебе понадобилась?

– Сообразил, что ты узнала во мне мужа.

– Мой супруг Иван Никифорович.

– Если докапываться до сути, то нет. Ведь наш с тобой брак официально не расторгнут.

– Неверно, – возразила я. – Нашего союза словно и не было, все записи о нем уничтожены. И мой Гри мертв. Мне сообщили о твоей кончине. Все. Конец.

– Но я жив.

– Нет, мертв, – вздохнула я. – Таня Сергеева никогда не была знакома с Виктором Юрьевичем Ростовым, который сидит в ее машине.

– Запомнила, – улыбнулся собеседник.

– Это профессиональное, – кивнула я. – Необходимая информация сама прячется в особом уголке мозга.

– Ты сильно изменилась.

– Ты тоже, – не осталась я в долгу.

Повисла пауза.

– По-прежнему дружишь с Димоном? – спросил Гри.

– И с Лапулей, – дополнила я. – А как Марта?

– Не знаю.

– Я думала, вы вместе.

– Были.

– А теперь нет?

– Нет. Как тебе живется с Иваном?