Страсти по Фоме - книга 2

Какие фокусы? То состояние, в котором он обретался под воздействием чудо-терапии Ефима, делало его мирным и ручным, как засахаренный медведь в витрине, даже мысли не возникало о том, чтобы ослушаться. Удивительное равновесие, не покидающее его теперь, раскачивало и баюкало на дружелюбных волнах какого-то чудного, огромного транквилизатора, сбивающего боль. И при этом из него бил фонтан энергии. Иногда его оставляли на бульваре и это был настоящий праздник. Он блаженно бродил среди людей, а потом лежал на скамеечке или просто на траве, мечтательно щурясь в небо. Весна, апрель пропекал куличи.

В этой сезонной примете и была главная проблема его прогулок. К нему обязательно кто-нибудь приставал, причем даже профессионалки, хотя им сразу было видно, как глубоко безденежен Фома, — но особенно так называемые состоявшиеся дамы, которые решив все свои проблемы, скучали, вдруг обнаружив главную из них: их сверхчувственная антенна, избавившись от «бытовухи», требовала чего-то чистого, незамызганного — романтики, одним словом, желательно неземной. А тут он на молодой траве, словно провоцируя… Слово за слово и становилось понятно, что Фомин — пришелец, марсианец, объект для чистых наслаждений, ничего не знает, отвечает невпопад и только улыбается, что завораживало. Думалось: тайна!.. поэт!.. Хотелось: накормить, напоить, узнать!.. И он объедался какими-то немыслимыми пирожными в многочисленных кафешках, высыпавших на тратуары с первым солнцем. Блаженство уже подстерегало их, дама уже диктовала телефон, а то и просто брала его за руку, чтобы увести и поместить в своем красном углу, и тут появлялся Ефим. Он всегда появлялся вовремя, когда Фомина нужно было уже спасать.

— Так, нам пора! — объявлял он, благодарил за телефон и вручал свою визитку, взглянув на которую, дамы поспешно скрывались.

— Звоните, мэм, он всегда на проводе! — кричал вслед Ефим.

— Андрей, вам просто необходимо побывать у нас. С вашей пластикой… я видела, как вы подошли. Вы позволите?.

Он с покорным удивлением смотрел на даму, которая легкой рукой с платком убирала с его губ кусочки пирожного. Платок пах фиалками. Фома перестал жевать, вспоминая, чей это запах. На вид даме было лет тридцать пять — сорок, заколотые короной темные волосы, серые глаза, слегка навыкате, нос с едва заметной породистой горбинкой, нежно очерченные губы, но Фомин ее совершенно не знал. Она сама подсела к нему за столик в кафе при магазине и вскоре угощала пирожными, объясняя это тем, что он очень похож на её брата, брат уехал в Австралию, а она скучает. Вот, от нечего делать, занялась тантрической пластикой, у неё студия. Не хотите?.. Она давно за ним наблюдает, за Фоминым, и ей… он читал «Илиаду»? Он похож на Ахилла, когда тот отказался от Брисеиды и мрачно волхвовал в шатре, заплетя косы…

Ахилл? Брисеида? Илиада?.. Огромные красивые слова падали в его голове, не находя опоры, вызывая эпический свист.

— Так вы придете?..

На столе появилась золотистая визитная карточка «Студия тантрического танца. Уроки пластики и любви. Омоложение. Ольга Николаевна»

— Просто Ольга, — сказала она, видя, что Фомин застрял на отчестве.

— Это рядом, — добавила она, слегка коснувшись его руки, безвольно лежащей на столе.

— У вас руки мастера! — восхитилась она, и провела по его раскрывшейся ладони своими пальцами. — Вам никто не говорил об этом? Вы понимаете, о чем я?..

Да, о чем?.. Фомин молча допивал кофе и оглядывал через «жардиньер» огромный торговый зал, в котором он непонятно как очутился. Что-то было не так… Потом улыбнулся Ольге Николаевне не ободряюще, не обещающе, а как солнце из-за туч, выглянуло и все!.. Грустные глаза, подумал он, останавливая взгляд на ней, наверное, все-таки за тридцать пять.

Она выжидающе смотрела на него.

— У нас очень удобно, вы не будете чувствовать себя неловко…

Он оглянулся еще раз и наткнулся на зеркало сбоку от себя. На него смотрел длиннолицый тип в черных очках весь в мелко завитых косичках. Ахилл, что с твоими волосами? Ужель Брисеида?.. Он заворожено провел рукой по голове, словно не веря. Здорово, восхитился он, как восхищался теперь всему, что с ним происходило. Хищные узкие очки разрезали бледный овал лица надвое. Вот что не так было вокруг! Цвет!.. Кто нацепил на него эти очки?.. Кажется, он долго торчал перед стендом с очками. Смутные воспоминания пробежали легкой чередой. Неужели продавщица все-таки нацепила их на него? «Вы в них, как Киану Ривз!..» Так и отдала… он не помнил, что расплачивался.

Фомин снова улыбнулся Ольге. Она поняла это по-своему, а он и не возражал. Двери широко и гостеприимно распахнулись перед ними, едва они подошли к выходу.

Шум Тверской, после уютной тишины и прохлады магазина, обрушился на них ниагарским водопадом. Молча, как заговорщики, они повернули в сторону бульвара.

— Андрей Андреевич? — услышал Фомин знакомый голос. — А позвольте узнать, куда это вы?