Страсти по Фоме - книга 2

Перед ними выросли Ефим с Верой. Ефим был в легком светлом костюме, а Вера, как всегда в том, что не придет в голову принять за верхнюю одежду — полупрозрачном шелковом комбидрессе цвета предгрозовой тучи и, видимо, поэтому с зонтиком. Эта сумасшедшая проповедовала в стиле одежды принцип Унгаро: женщина должна быть готова к любым неожиданностям, даже к встрече с водопроводчиком и законом Ома.

Так как ни того, ни другого на Тверской не было, пострадала только Ольга Николаевна. Ей сразу стало как-то не по себе в компании с полураздетой Верой. А тут еще Ефим открыл рот.

— На минутку нельзя оставить одного! — поделился он с Ольгой Николаевной.

— Ефим Григорьевич, — представился он еще, приподнимая несуществующую шляпу над своей роскошной шевелюрой, потом показал на Веру. — Вера… — Пауза. — Александровна…

— Ольга Николаевна, — нерешительно проговорила Ольга Николаевна, стараясь не залипать на Верином комбидресе.

Голос её заметно сел. Она вопросительно посмотрела на Фомина. Ефим сделал тоже самое, но еще и с укоризной.

— И куда вы его? — спросил он, не дождавшись объяснений от Фомы.

— Я? Мы?.. А почему вы?.. — Ольга Николаевна с удивлением переводила взгляд с Ефима на своего спутника; какие-то подозрения начали возникать в ее голове по поводу всей этой троицы.

Фомин молча протянул её визитку Ефиму.

— О, салон! — восхитился Ефим, отдавая визитку Вере, которая тут же выбросила ее в урну. — Поплясать пошли? Покамасутрить?.. Дело!.. У меня тоже!..

Он начал искать по карманам.

— Где же они, черт возьми? Вера? — окликнул он развлекающуюся комбидрессом Веру. — Ты не помнишь?.. А, вот!..

Он подал Ольге Николаевне свою карточку. «Ефим Бзик. Частный сумасшедший дом «Братья Карамазофф». Уроки смирения и покоя. Ванны, душ, брандспойт, прорубь, рубахи с длинными рукавами…» — прочитала она, не веря глазам.

Добившись нужного электрического эффекта, Ефим чуть смягчился:

— Те же, в общем-то, пляски, но Витта. У вас тоже для неадекватных? Только в любви, наверное, да?

Ольга Николаевна потрясенно покачала головой. Стремительность, с которой обрушился на нее Ефим, объяснив двумя фразами всю загадочность поведения Фомина, практически исцелила ее от неземного обаяния Ахилла, но лишила дара речи. Последнего вопроса она почти не слышала, с ужасом наблюдая, как Вера копается в своем комбидрессе, вероятно, тоже ища визитную карточку, свою. Что это могла быть за карточка, Ольга Николаевна даже и представлять не хотела.

— Дело в том, что это наш постоянный клиент, — продолжал сверлить её взглядом Ефим. — Младшенький. Алешенька. Отчаянный плясун. Не остановить… Ну так мы идем танцевать, Олечка Николаевна? — пододвинулся он к ней. — Или уж сразу к нам?

— Нет-нет! — встрепенулась бедная Ольга. — Я совершенно забыла, я не могу, у нас сейчас… проветривание, как раз, после этих…

Она беспомощно трясла рукой, подбирая слово и умоляя, взглядом, помочь.

— Плясок омоложений? — подсказал Ефим.

— Да-да!.. То есть нет, конечно! Не плясок, а… — Ольга Николаевна страдала уже по-настоящему.

— Ну да, я понял, танцев, — сжалился Ефим. — Мы тогда, после проветривания, да? Ты как, Фома?

Но Ольга Николаевна, не дожидаясь мнения Фомы по этому поводу, поспешно («извините, у меня тоже!..») покинула их, бросившись в сторону совершенно противоположную той, куда только что направлялась.

— Что у нее тоже — проветривание? — сонно спросила Вера, поменяв руку Ефима на руку Фомы.

— Дроня, я по тебе соскучилась, — сообщила она, как сообщают о нежелательной беременности, — а ты все баб каких-то соблазняешь! Когда ты уже меня соблазнишь?

— Ты смотри, все как в книге! — восхитился Ефим.

Они вернулись в магазин, в котором он только что пил кофе. Вера решила приодеться. Чмокнув Фомина, она моментально исчезла в конфекционе, на секунду шокировав персонал своим видом, а они устроились в кафе, где, как утверждалось, Фому оставили всего на пять минут.

— Здорово ты себе эту мышцу набил! — продолжал Ефим, усаживаясь и заказывая кофе.

— Слу-ушай, тебя надо женить! — вдруг обрадовался он. — Это и будет тот самый положительный фактор, который резко изменит ситуацию! Правильно, как же я раньше-то не догадался?!

— Ты хочешь испытать это на мне?

— А на ком, на себе что ли?

— Но меня же ни один загс не примет без справки!

— Кто нас остановит, Фома? И кому придет в голову спрашивать справку у здорового человека?

— Невесте. Ей жить.

— О чем ты говоришь? Ты сейчас и двух слов не сказал связно, а уже приглашен на тантры! А это для них святое, это не шампань и цветы, это духовно-физиологическая близость. Ведь, что важно женщине? Её не интересует, сумасшедший ли ты, ей важно, сходит ли она с ума с тобой! А они сходят! Разве остановил эту бабочку твой чумовой вид? Нет! Ты как тутовый шелкопряд, поражаешь призывным ферментом всё вокруг себя на многие километры!

— Зато, когда ты открыл рот, а Вера стала раздеваться…

— Мы обязаны тебя защищать! — хохотнул Ефим. — Ну и о чем вы говорили?.. О Гомере?.. Она что тоже сумасшедшая? Вытри рот. Опять пирожными кормили? Видишь: о Гомере! — им и в голову не приходит спросить у тебя справку!