Страсти по Фоме - книга 2

Единственное, что слегка мешало Фоме, так это взгляд Доктора. «Все это фигня, Док, и я с ней разберусь, не порти аппетит!» — посылал он и ему привет с очередной чаркой.

Так прошли несколько схваток. Время на обеде и в бою летит незаметно, и когда Фома согрелся, на арене оставалось только шесть рыцарей. Пришел его черед выбирать противника. Трое из них, рыцарь Радуги, рыцарь Нижних Полей и рыцарь Полной Луны, уже обеспечили себе неформальное право на участие в завтрашнем турнире, проведя по два победных поединка. Неформальное, потому что их, несмотря на это, все-таки могли вызвать, так как и Поля, и Луна были слабее, чем два других участника — рыцари Белое Перо и Горный Дракон, причем, последние ходили в любимцах, наряду с выбывшими Рашем и Черной Башней — они были героями. Но право выбора принадлежало Доктору и Фоме, а они убирали самых сильных.

— Рыцарь Белого Ключа вызывает Белое Перо! — прокричали герольды.

Прозвучал сигнал. На этот раз Фома стал перебрасывать копье чуть раньше, заставляя противника нервничать. Начал он с левой руки — Перо перестроился, Фома снова переложил — томбрианец опять перестроился, уже несколько судорожно.

— Вставь ему, Перо! — орали трибуны двусмысленно, но хотели-то они только одного, чтобы ненавистного графа сравняли с землей.

Фома вжался в седло и пришпорил коня, всем своим видом показывая, что больше менять руки не намерен, грозя противнику копьем. Оставалось совсем немного до сшибки и Белое Перо поверил. «Простодушие — отличительная черта аборигенов, как же они родили Милорда?» — подумал Фома, и молнией поменял копье, рывком бросив коня в противоположную сторону.

Белое Перо, конечно, не успел…

Удар!! Трибуны возмущенно взвыли. Да что же это такое, в томбрианскую душу мать?! Сэр Томп, конечно, шут, но шут не должен побеждать героев, шут побеждает только лохов! Они никак не могли признать, что их герои для Фомы были лохами, это была ересь.

Итак, публика недовольно гудела и пока Перо, оправдывая свое прозвище, переворачивался в воздухе, все поняли, что это конец, кина не будет, и за что, блин, платили деньги?.. Но чудеса еще не закончились, следуя их причудливому капризу, рыцарь Пера не упал грудой металлолома на вытоптанную землю, а встал на ноги и сам напал на не ожидавшего такого поворота Фому.

Все началось сначала. Минут пятнадцать Фома безуспешно молотил рыцаря по голове, готовя пресервы из замороженных мозгов, но тот упрямо вставал и пер напролом, как терминатор. В его беспорядочных, но неумолимых ударах чувствовалась дикая сила хаоса и Фома познал её на себе, словно вся хтоника-мать Томбра вошла в Белое Перо мстительной яростью. В какой-то момент ему стало даже страшно, показалось, что он сражается с механическим молотом, не ведающим ни боли, ни устали. И когда он понял, что еще немного и ему конец, Белое Перо неожиданно рухнул сам, без его помощи, как будто кончился завод.

Трибуны снова разочарованно ахнули, они уже почти поверили, что граф будет повержен (вот же он, только что гнулся под ударами!), а он опять цел и невредим, хотя сам Фома себя так не чувствовал, он едва отвесил ритуальный поклон честной публике и высокой ложе, когда доплелся до места своего пикника.

«Тяжеленький у тебя бред, не кажется?» — услышал он Доктора.

«Бред легким не бывает!» — огрызнулся Фома, упрямо не желая ничего признавать.

— Я изучил твою манеру, граф!.. — К нему, сверкая разноцветной попоной, подъехал Троп, рыцарь Радуги. — Тебя главное утомить. Жаль, что мы можем не встретиться завтра, я бы тебя победил!

— Мне, как всегда, везет, — нашел в себе силы пошутить Фома. — Но мы можем подать заявление об обоюдном согласии, подписать договор о намерениях…

Троп захохотал:

— Завтра все решает жребий!

Казалось, все видели сегодня зрители. И мощные столкновения, от которых сотрясалась арена, и виртуозное владение мечом и копьем, и грузную вольтижировку серьезных мужчин, и накал боя, как верхом, так и спешившись, и даже полеты рыцарей они видели, и не во сне, а наяву. Такое увидишь не часто, подобные фокусы демонстрировал только Милорд, да, изредка, рыцари Большого Круга, но они ленивы, а Князь прихотлив. Так что трибуны были даже несколько утомлены и пресыщены впечатлениями перед последним поединком.

«Ну, что вы еще можете показать, сэры?» — слышалось в нестройном и уже немного праздном гомоне публики. Неблагодарная!.. Доктор и не собирался ничего показывать. Он усвоил урок несколько быстрее Фомы, он всегда быстрее учился. Поняв, что тянуть с этими живучими тварями (пусть и симпатичными иногда, но в корне противными природе Ассоциации) нельзя, он вышел на поединок с единственной целью — не дать ему затянуться.

— Рыцарь Серебряное Копье вызывает Горного Дракона!

Дракон в рекомендациях не нуждался, публика его любила, и хотя сил на восхищение у нее осталось мало, она встретила его громким одобрительным шумом. Противники разъехались…