Страсти по Фоме - книга 2

Смотреть на зрелище, в котором обещана смерть, можно бесконечно. Ожидание чужой гибели не считается со временем, тем более, если смерть обязательна. Так можно провести всю жизнь, как у бесконечного телевизионного сериала, с одним лишь отличием, что актеры этого сериала умирают по-настоящему. Поэтому этот долгий поединок, как до этого весь турнир, совсем не казался долгим и его завершение сейчас, было похоже на обман. Ещё-ооо!!!

Фома вытащил Эспадон, Ирокез был недостаточно тяжел против исполинского клинка противника. И все равно. Удары Милорда были тяжелы, как долги, которые не можешь отдать. Вокруг рыцарей стояла уже густая пыль, заслоняя их от зрителей, и если бы Фома не был постоянно оттесняем могучим противником, мало бы что увидели зрители. Под градом ударов, граф кружил по арене, словно пытаясь найти точку опоры, которая позволила бы ему остановить натиск Верховного Князя, и не находил.

Он уже не чувствовал рук, но какая-то последняя отчаянность заставляла их двигаться, их мечи встречались с такой яростью, что сыпались искры и края лезвий покрывались окалиной. И каждый раз, отводя удар, Фома думал, что он последний. Ему самому казалось чудом, что он успевает за стремительными атаками Милорда.

«Так нельзя, — уговаривал он себя не относится к этому, как к чуду, — меня за это накажут!»

И наказание последовало. Милорд, исполняя боковой удар в корпус, вдруг неуловимо изменил траекторию и его меч заскользил по блоку графа прямо ему в голову. Неумолимо. Фома мог наслаждаться этим блестящим скольжением, но сделать уже ничего не успевал. Он попробовал ускользнуть назад, но только усугубил свое положение, окончательно потеряв точку опоры и равновесие перед ударом.

Удар был так силен, что его отбросило на несколько метров. Он упал. Всем было ясно, что это конец, дерзкий рыцарь нашел успокоение, вопрос только в том, будет ли его добивать Верховный сразу или даст шанс. И Милорд некоторое время стоял, словно действительно ожидая, когда рыцарь встанет (лишь немногие видели, как он тяжело дышит), потом неторопливо направился к поверженному графу.

Трибуны зачарованно смотрели на эту картину, а Фома, раскинув руки, так же зачарованно — в небо. Ему казалось, что он стремительно погружается в его холодную хмурую высь. Так стремительно, что молния, появившаяся над ним, как будто застыла от изумления, так и не раскрывшись и не издав привычного грозного рокота. Она словно стала гирляндой, освещающей его путь вглубь неба. Тысячи верст проносились под ним от одной только мысли, и миллионы, если он устремлял свой взгляд вперед.

Вот и Змей. «Он и наверху?..»

Он везде, был ему ответ. Змей открыл глаза и вселенская ненависть пронзила Фому, сделав его тело недоступным сомнению, раскаянию, боли. Холодная ярость взгляда выжгла ему внутренности и сердце, заморозив, и швырнула обратно, на арену. Молния, очнувшись, грозно прошила небо и прокатился раскатистый гром.

Он увидел, как Милорд приближается к нему. «Нет!»

Вскочив, Фома издал яростный клекот. Теперь ледяная сталь его клинка брала начало откуда-то из самого его центра, оттуда, где обычно бушевал огонь Хара, но теперь струилась холодная и бешеная плазма льда. Его удар поднял столб пыли, потому что потряс Милорда до пят. Одновременно, поднялся ветер — начиналась гроза, сухая, как всегда здесь, с одними молниями.

Теперь он теснил Милорда, но этого никто не видел в поднявшейся буре, молнии били в замок Верховного и в Ристалище, поскольку оба исполинские сооружения стояли на скалистых возвышениях и преобладали над местностью. Это было похоже на символическую иллюстрацию их битвы в небесах, на широком формате неба, словно в компенсацию плохой видимости на арене.

Продолжая наступать, Фома сбил с противника шлем и увидел страшное лицо, похожее на свое — лицо страстотерпца, безобразное как карикатура.

Он разбил панцирь Верховногоправителя и увидел чудовищное тело.

— Кто ты? — содрогнулся он, временя с окончательным ударом.

— Ты! — горько засмеялся Милорд. — Неужели не узнал?

Фома с отвращением смотрел на корчившуюся фигуру и змеящееся в хохоте лицо.

— Всякий, дошедший до этой точки во времени, становится Верховным Князем Томбра!.. — Милорд поднял меч, приготовившись к последнему удару. — Ну?

Фома вышиб его меч и поднес Эспадон к горлу своего извечного противника и прототипа.

Мири!.. Маленькая девочка на весах вселенной, одна среди хладнокровных убийц, теплый цветок, девственность и нежность которого сразу же растерзает полковник. Он остановился.

— Я не буду тебя убивать, князь, я лишу тебя силы!

Милорд побледнел, ужасное лицо его зазмеилось гримасой отчаяния и отвращения.

— Ты не сделаешь этого! Лучше убей меня! Ты знаешь, что со мной будет?! С девочкой?.. Лучше убей!

Фома засмеялся:

— Успокойся, мы никому не скажем. Ты будешь для всех всё тем же Милордом — повелителем и богом, только не принимай больше вызовов от победителей Тара-кана.

— Но зачем тебе это?

— Потому что я не хочу оставаться здесь!

— Ты заблуждаешьбся, как когда-то заблуждался я! — горько засмеялся Милорд. — Посмотри на меня, кого я тебе напоминаю?