Страсти по Фоме - книга 2

Получалось, что убитым быть некрасиво, а убить — нехорошо. С точки зрения Мири. Это уже этика. Но с точки зрения этики Мэи, уже нехорошо было быть убитым, впрочем, Мэя не одобрила бы и эстетику подобного казуса.

Неплохие получаются весы! Вместо громадин Ассоциации и Томбра, на весах равновесия вселенной весело (весело ли?) качались две маленькие девочки. Пыль, так сказать, с точки зрения теории больших чисел и серьезных мужей, типа Ману и Говорящего. Вот где решалась проблема истинного равновесия вселенной!

Милорд приблизился и взял меч наизготовку.

— Ты все слышал? — спросил он. — Готов?

— Тш-шь! — прижал Фома палец к губам и Верховный в некотором изумлении замер. — Я в затруднении. Можешь ты мне ответить на один вопрос?

— Вопрос?.. Ты смеешься! — вскинулся Милорд, и захохотал сам.

— Всего один, простой! — попросил Фома. — Из чего состоит число семь?

— Из семи единиц! И это твой вопрос? — рыкнул Милорд зверинно. — Тогда приготовься!

— Погоди, это часть вопроса. А семьдесят семь?

— Ну, понятно, что из семидесяти семи! К чему ты клонишь?

— А из какого количества единиц состоит миллиард?

— Из миллиарда!..

Милорд без подготовки нанес удар, но Фома был к этому готов и холодно отбросил его на исходную.

— Так вот, вопрос, — продолжал он, как в ни в чем не бывало. — Если убрать из бесконечности единицу, останется ли она бесконечностью?

— Да!.. — Милорд снова обрушился на него с мечом.

«Бесконечность всегда остается бесконечностью, сколько от нее ни отнимай! Тебе ли, смертнику, этого не знать?» — услышал Фома его злорадную думу, поскольку Милорд больше не тратился на разговоры. Удары посыпались, как град, в дополнение к блещущим молниям. Но Фома ждал и этот натиск. Он дико закричал, перекрывая грохот сухой грозы и высвобождая всю ярость и неистребимую ненависть Змея в нем. От его страшного удара панцирь Милорда снова разлетелся на куски, еще одним ударом он снес ему гордый шлем с плюмажем. Небрежный тычок, и Милорд на коленях.

— А я вот так не думаю! — сказал Фома, приставляя меч к его яремной яме. — Даже без одной единицы бесконечность уже не бесконечность, а так — канитель бессердечная и бессмысленная! Мы все упражняемся в этом умозрительно, но никто не в силах сделать это на самом деле — вырвать хотя бы одну единичку из бесконечного их множества. Это невозможно, потому что это будет что-то другое — не бесконечность, потому что нарушается основной закон, который в противовес оккамовской бритве «не умножай сущностей», гласит: «не уничтожай их!» Это Равновесие и на него безнаказанно покушаться никому не позволено!

И он «кастрировал» Милорда.

— Жить будешь, тараканить — нет! — заключил он уже привычно, разглядывая поверженное тело, потом добавил:

— Берегись полковника и береги Мири, она слишком горяча для этих мест, папаша. И, главное — тщ-щ! — никому ни слова!

Он не знал, удастся ли ему уйти живым от причинно-следственной комиссии, самой безжалостной инстанции вселенной, но попытаться он должен. Он обещал девочке вернуться. Все говорят, что это невозможно. А он и не спорит, пусть невозможно. Но дайте ему попробовать, дайте сделать все возможное!..

Рядом с ним ударила молния величиной с древо познания добра и зла, стоящее на границе двух миров — Ассоциации и Томбра. Поднялся ветер и тут же внезапно стих, рассеяв пыль. Зрители встали, крича. На арене стоял один Милорд и меч его сиял, рядом с ним валялись доспехи того, кто дерзнул вызвать его на бой, и его собственные.

— Ааааааа! — ревел, казалось, весь Ушур, весь Томбр, весь Мир. — Герой!.. Полубог!.. Бог!.. Да сам Дьявол!

Одним словом, наш любимый, непобедимый Милорд! Наш родной Ужас! Наш единственный Палач!

Доктор вздохнул: «Фома, ты опять не довел до конца наше дело», — и закрыл глаза, видеть пустые доспехи рыжего было невыносимо.

34. Последнее слово о Фоме, страннике

Заседание Совета продолжалось недолго, хотя впервые за длительный период им удалось собраться всем вместе. Были и загадочный ухмыляющийся Сати, и вечно занятый Светлейший, и даже опаленный порохом Зетро вернулся с периметра — неожиданное и долгожданное перемирие, затишье.

Текущие вопросы решили быстро, консенсус был удивительным, под стать кворуму — и перешли к последнему вопросу, ради которого, собственно и собрались: отчет Акра Тхе.

— Может быть, послушаем его самого, чем читать его анабазис? — предложил Геро.

Его поддержал Зетро, не любивший длинных текстов и предпочитавший им устные донесения, так сказать личные впечатления.

— Стоит ли? — уронил осторожный Листр.

— Но Лоро-то мы приглашали! — усмехнулся Геро.

— Нет, боюсь, что Листр прав, — поддержал дипломатическое ведомство Кальвин. — Акра достойный молодой человек, прекрасно себя зарекомендовал, но…

— Что — но?.. — Зетро, как всегда, мгновенно разгорячился, когда ему противоречили. — Не достаточно хорош для Совета, низкий статус? У нас не часто бывают гости из Томбра!

Фрилл одобрительно кивал головой, но кому — непонятно. Ави тоже качал головой, но уже отрицательно и тоже безотносительно. Сати, усмехаясь, поигрывал ногой в сандалии.