Страсти по России. Смыслы русской истории и культуры сегодня

Таким же образом я представил во втором разделе первого тома исторические записи Пушкина, его дневниковые заметки, литературно-критические статьи (также в своей подборке), которые отражают его глубокое понимание эволюции русской литературы и русского искусства, которые до него, до Пушкина, были по существу архаичными, осознание им возможностей русского литературного языка. Богатство мыслей и суждений Пушкина удивительны, скорее всего, большая часть читателей незнакома с этими материалами, и они не представляют, насколько Пушкин был велик как историк и мыслитель.

Исключительный интерес представляет все, что Пушкин пишет о русской истории, о Петре I, о Пугачеве, о древней русской цивилизации. Мне представляется, что именно с Пушкина появляется в мире четкое представление об исторической субъектности русского народа, о включении России в течение мировой истории. Эта часть работы также сопровождается моими комментариями.

Наконец, я привожу в этом томе воспоминания Долли Фикельмон, письма В. А. Жуковского и князя П. А. Вяземского, связанные с обстоятельствами дуэли и смерти поэта. Думается, что данный раздел будет также любопытен читателю.

И завершает том подборка стихотворений и отрывков из поэм Пушкина, которые как бы зеркально отражают его духовную эволюцию, представленную в первых разделах книги – от писем до дневниковых записей. Короче, получилась некая «книга для чтения», в которой, как мне кажется, каждый читатель, от профессионала до школьника или студента, найдет что-либо интересное для себя.

– Очень любопытно. А что, собственно, тогда представлено во втором томе, чему он посвящен?

Второй том – это уже исследовательская работа, в котором представлены те аспекты понимания творчества Пушкина, которым, на мой взгляд, недостаточно уделялось внимания другими учеными. Приведу название некоторых глав, чтобы было понятнее, о чем идет речь. «Явление Пушкина как выбор русской культурой своего пути развития», «Русский ум Пушкина: структура метафоры и окончательное формирование национального образа мысли», «Пушкин и идентичность русской культуры», «Пушкин и Чаадаев. К поискам «русского пути» в истории» и так далее.

– Как я понимаю, Вас продолжает занимать тема «особости» русского исторического развития, своеобразие русской культуры по сравнению с другими культурами, специфика «русского» образа мысли, о чем Вы писали и в других своих книгах. Но что Вы обнаружили нового в этом смысле в своем исследовании Пушкина?

Да, Вы правы, это та тема моих занятий, которая привлекает меня в последние годы, о этом я пишу в своих книгах. Попробую еще раз сформулировать то, к чему я пришел в результате рассмотрения пушкинского мира. Надо понимать, что многие черты современного русского человека (человека русской культуры) таковы, потому что основы их заложил Пушкин. И это имеет прежде всего отношение к языку, к той картине мира, образу мышления, которые в этом языке и через язык выразились.