Страсти по Веласкесу

– Им тоже хорошо досталось, – равнодушно отозвался Голубкин.

– Не сомневаюсь, – рассмеялась я.

– Хорошая была потасовка. Ребята не скромничали, дрались от души и…

– …и ты получил удовольствие, – закончила я.

– Откуда знаешь? Тебя же там не было. Я видел, как ты мимо меня рванула.

– Один товарищ сказал. Сам он человек мирный, и его удивило, что тот, кто затеял драку, дрался с таким наслаждением.

– Это тот фраер, что с тобой был? Он быстро слинял…

– Торопился очень. Боялся, что картина из рук уплывает.

Я старалась говорить как можно беззаботнее, но голос все-таки дрогнул, и Голубкин это заметил. Не донеся бутылку до рта, он замер и с интересом уставился на меня:

– Неужели он ее у тебя спер?

Я молча кивнула.

– Хорошая картина была?

Я неопределенно пожала плечами:

– Как посмотреть.

Ответ его успокоил, и он снова занялся пивом.

– Что теперь делать собираешься? – равнодушно поинтересовался он между двумя глотками пива.

– Заеду тут в одно место – и домой.

Голубкин одобрительно кивнул:

– Лады. Мне этот городишко уже поперек горла. Тоска смертная. Только и развлечения, что за тобой и теми придурками таскаться.

– А вчерашняя драка? – напомнила я.

– Если б не это, так вообще можно было бы удавиться, – сердито огрызнулся он.

– Не злись. Может, еще что хорошее случится. Те трое, я думаю, в долгу не останутся.

Голубкин горестно скривился:

– Пустые надежды. Они еще ночью в Москву укатили.

– Проверял?

– Естественно. Но сначала с их шофером переговорил. Убедительно просил ребят отозвать и прекратить всякую возню вокруг тебя.

Голос Голубкина был полон отвращения и недовольства собой. В другое время я обязательно пристала бы к нему с расспросами, что это его так расстроило, но не в то утро.

– Ты знаешь их шефа? – уточнила я, не веря собственным ушам.

– Он меня знает, и этого ему за глаза достаточно, – сердито пробурчал Голубкин, пристально разглядывая точку на горизонте.

– Постой, постой… Это что ж получается? Ты знаком с хозяином этих парней и можешь обратиться к нему с просьбой… Так какого черта ты не утряс этот вопрос еще в Москве?! Почему не сделал так, чтобы они за мной сюда не тащились?! – забыв обо всем на свете, заорала я на Голубкина.

Тот в долгу не остался, прорычал мне прямо в лицо:

– Ты меня с кем-то путаешь, дорогая! Я не Господь Бог!

– Ага! Ты его слуга на земле, – не осталась в долгу я. – Если ты смог позвонить ему сегодня ночью, так что тебе мешало сделать то же самое несколькими днями раньше?

От едва сдерживаемого бешенства у него побелели крылья носа. Когда он наконец справился с собой, голос его упал до хриплого шепота:

– Я не буду объяснять, чего стоит такой звонок, тебе это знать необязательно. Вот только мне за него еще платить и платить… А позвонил я сегодня только потому, что ты неизвестно куда умчалась. Скажи, пожалуйста, где тебя носило? Я на этой лавке всю задницу отсидел, тебя дожидаючись. Надеялся, у тебя хватит ума сразу сюда, к машине, бежать, но ты явилась только сейчас. А на дворе, между прочим, уже полдень! Может, расскажешь, чем все это время занималась? Молчишь? И на здоровье! Мне, по большому счету, без разницы, где ты была и что делала. Это те трое тобой сильно интересовались и, когда со мной разобрались, со всех ног кинулись тебя искать. Прикинь, что они сотворили бы, встреться вы в тихом переулке? И спасать тебя было бы некому! Я не Фигаро, одновременно и здесь и там быть не могу!

Природа меня воображением не обделила, и я в тот же миг и очень живо представила себе все, что со мной могло произойти. Представила и содрогнулась. Картинка получилась страшненькая. Ребятам дали поручение проследить за дамочкой и в тот момент, когда она раздобудет заветную картину, ласково оную у нее изъять. Работа выглядела простой, никаких сложностей не предвиделось, и парни, естественно, на это настроились. Но тут неожиданно, словно черт из коробочки, появляется неизвестный нахал и затевает драку. Парни задиру, конечно, отметелили, но, зная Алексея, можно было с уверенностью утверждать, что и им прилично досталось. Неудивительно, что после драки они, пылая праведным гневом и жаждой мщения, сразу же пустились разыскивать меня. И если бы нашли, то простым изъятием картины дело бы не ограничилось.

От этой мысли меня пробрал озноб, и я с укором спросила:

– Их было трое, а ты один! Почему? Разве ты не мог прихватить с собой своих парней, если уж собрался сюда ехать?

Голубкин одарил меня тяжелым взглядом исподлобья и нехотя пробурчал:

– Не мог. Если я один, это просто драка, а если стенка на стенку – уже война.

«О господи! Во что я его втравила?» – ужаснулась я. Оправданием мне могло служить только то, что, обращаясь к нему, я толком не понимала, о чем прошу. К сожалению, легче мне от этого не стало.

– Кто же они такие? – поинтересовалась я.

– Эти-то? Служба безопасности одной конторы. Академия генеалогических изысканий называется. Но это так… прикрытие. «Крышуют» они его. Настоящий хозяин у них совсем другой. – Приятель удрученно вздохнул:

– Болтанула ты что-то лишнее, подруга, вот они к тебе и прицепились.