Страсти по Веласкесу

Бурлившее во мне возбуждение требовало немедленного выхода, и я, не в силах усидеть на месте, привычно засновала по комнате. Когда проходила мимо стеллажа с книгами, взгляд ненароком скользнул по фотографии, стоявшей на полке. Снимок был сделан прошлым летом. Помнится, Гера пришел ко мне очень счастливый и сообщил, что едет на неделю гостить к знакомым, у которых есть собственный загородный дом. О том, что это не бревенчатая изба, а настоящий коттедж со всеми удобствами, он упомянул как-то мимоходом, но по особому блеску в его глазах было понятно, что приглашение ему льстит. Я тогда от всей души порадовалась за нашего мальчика и щелкнула его сияющую физиономию на память.

В общем, я вспомнила про Герасима и тут же принялась ему названивать. В конце концов, сколько времени прошло, а от него ни звука.

Герасим оказался на месте, и, судя по доносившимся из трубки смешкам, он снова был не один. И настроение у него было замечательным, правда, только до того момента, когда он понял, кто его беспокоит.

Мой приятель стразу впал в уныние и с тяжелым вздохом пробурчал:

— А, это ты…

— А кто ж еще? — удивилась я. — От Лизаветы новости есть?

— Откуда?

— Помнится, ты собирался обзвонить ее друзей!..

— Звонил кое-кому… Никто Лизку последнее время не видел. Как в воду канула! Вообще-то это на нее не похоже… Она девушка общительная и все время кому-нибудь надоедает…

— Тем более! Не понимаю я тебя, Герасим! Исчезла твоя подружка, а тебе и дела нет! Ну разве так можно?

— Ничего, никуда не денется! Пройдет неделька, и она снова объявится.

— Что ж, тебе видней. В конце концов, мне до нее дела нет. Сам разбирайся со своими женщинами. А для меня что-нибудь сделал? — поинтересовалась я.

— Нет. Времени не было, — неохотно признался Герасим и тяжко вздохнул.

— И чем же полезным ты был занят? — с ехидством поинтересовалась я.

— Так, кой-какие дела были… срочные, — невнятно промычал Гера.

— А моя просьба, значит, к таковым отношение не имеет? — допытывалась я, решив не отставать до тех пор, пока у него не проснется совесть.

— Ну почему же?.. Этим я тоже занимаюсь, но тут некоторые сложности возникли, — неубедительно соврал он, вероятно, в надежде, что я все же отстану.

— Ясненько, — протянула я.

— Ты обиделась? Брось, Анька, не бери в голову. Рассосется тут кой-чего, и я все быстренько сделаю. Ты ж меня знаешь: результат гарантирован, — зачастил он.

— И когда можно ждать результата?

Гере такая постановка вопроса явно не понравилась. Он сердито засопел в трубку, придумывая, что бы такого пообещать, но не придумал ничего толковей, чем брякнуть:

— Будет ясность, сразу позвоню.

Понимая, что это совсем не то, что я хотела от него услышать, он попытался перевести разговор в другое русло:

— Да бог с ним, ты лучше скажи, твои-то дела как? Движутся?

Подхалимские нотки в голосе друга меня не обманули, но и идти на открытый конфликт мне сейчас не хотелось.

— Твоими молитвами, — усмехнулась я.

— Неужели картину нашла? — насторожился Гера.

— Почти, — внаглую соврала я. Пусть знает, что незаменимых нет, и я вполне могу обойтись и без его помощи!

— Да ты что? — восхищенно ахнул Гера. — Ну, ты, Анька, молоток!

Похвала приятеля прозвучала так искренне, что лед в моем сердце растаял в мгновение ока. Меня в жизни хвалили не часто, и отчасти потому, что и хвалить-то особенно было некому. Из-за этого, наверное, я была так рада всякому доброму слову. Расчувствовавшись, я не удержалась и похвастала:

— Я тут такие старые документы откопала — закачаешься! Целый архив!

— Действительно архив? Самый настоящий? — недоверчиво переспросил Гера.

— Именно! С его помощью картину найти — не проблема.

Заявление было, мягко говоря, очень смелым, но я уже завелась, и сама начала верить, что именно так все и обстоит.

— Я привезла только половину документов, но даже этого мне за глаза хватит. Там такие факты приведены, такие… — захлебывалась я от восторга.

— Где нашла? — перебил меня Гера, неожиданно проявляя живой интерес к ходу поисков.

— Да рядом совсем. В дачном поселке под Москвой.

Подробно рассказав о Вере Геннадиевне, даче, ящиках с документами, и получив в ответ от Геры миллион пожеланий удачи, я, очень довольная, положила трубку и улыбнулась. Несмотря на то, что реальных результатов беседа не принесла, чувствовала я себя превосходно. Объяснение было простым: настоящих друзей у меня мало. Знакомых, с которыми я общаюсь очень охотно и по самым разным поводам, — полно, в друзей всего двое: Дарья и Герасим. Им я верю безоговорочно, очень дорожу их дружбой и бываю искренне благодарна за любое проявление их доброго отношения ко мне.

Неожиданно заверещал телефон. Не успела снять трубку, как услышала раздраженный голос той самой Дарьи, о которой только что думала с таким теплом:

— Послушай, это просто невыносимо! С кем ты столько времени болтаешь? Передохнула бы! К тебе, знаешь ли, дозвониться невозможно, а у меня ведь и другие дела есть. Я человек занятой, часами, как некоторые, на телефоне висеть не могу!

— Легка на помине! А я о тебе только что вспоминала.

— По какому поводу? — насторожилась Дарья.