Страсти по Веласкесу

– Знаете, я долго ломала голову, как человеку, напавшему на Геру, удалось уйти незамеченным. Из того каменного мешка был только один выход – мимо меня и Герасима. Потом я проверяла, иного пути к отступлению не было. Пока я сидела рядом с раненым, мимо нас никто не пытался прорваться, значит, после нападения тот человек оставался радом с нами. Он просто отступил в дальний угол и затаился, выжидая. Должна сказать, Люся, в тот раз вам крупно повезло. Если бы первой приехала милиция, вы бы пропали, но, на ваше счастье, сначала прибыла «скорая». С воем и мигалкой на крыше машина влетела во двор, чем в одно мгновение переполошила всю округу. Время было еще не позднее, и вокруг тела мигом собралась плотная толпа зевак. По сторонам никто не смотрел, все внимание было обращено на раненого, и вы своего шанса не упустили. Выскользнув из темноты, незаметно смешались с толпой, а потом уже не спеша выбрались наружу.

– Ну все! Хватит! Надоело слушать этот бред. Вы как хотите, а я пошла, – решительно прервала меня Люся и, вскочив с места, твердой поступью направилась к выходу.

Никто не сделал попытки ее остановить. Все просто сидели и молча смотрели, как она уходит. Уже взявшись за ручку двери, Люся оглянулась и насмешливо бросила через плечо:

– Чао!

Это последнее, что она успела нам сказать, потому что дверь отворилась и на пороге возник милиционер.

Глава 28

Офис я покидала в обществе Дарьи. Остальные оставались в кабинете, сгрудившись вокруг Елены и бурно обсуждая арест Люси.

– Ну и зачем ты меня сюда притащила? – угрюмо поинтересовалась Даша, тяжело опираясь на капот моей машины.

Лицо у нее было серое от усталости, и смотрела она на меня без всякой приязни. Я прекрасно понимала, в чем тут дело: чувствовала подруга себя неважно, утомительное сидение на стуле с загипсованной щиколоткой и туго забинтованной грудной клеткой окончательно вымотало ее, и теперь Даше не терпелось немного поскандалить. В принципе я не имела ничего против того, чтобы она отвела душу, но время поджимало. Я просто мечтала до наступления вечера покончить с этой затянувшейся историей и потом навсегда забыть о ней.

– Мне нужна была моральная поддержка, а твое присутствие меня подбадривало, – призналась я.

– Действительно? – сурово нахмурилась Дарья.

– Как ты можешь сомневаться? Ты же моя лучшая подруга! – возмутилась я, и вышло это очень натурально, хотя на самом деле причина Дашиного появления в кабинете Фризена крылась совершенно в ином. Я просто хотела, чтобы она все услышала собственными ушами и потом не изводила меня ни бесчисленными вопросами, ни требованиями пересказать все еще раз и с самого начала.

– Ну если тебе это помогло… – Уголки Дашиных губ дрогнули в улыбке.

– Спрашиваешь! Да я на этом только и держалась! – с энтузиазмом заверила я.

– Мне, в общем, и самой было интересно, – не очень охотно призналась Даша.

– Еще бы! Ты же с самого начала следить за тем, как все разворачивается. А я сколько тебе надоедала своими жалобами? С ума можно сойти!

– Зачем ты так? Мы же подруги! – возмутилась Дарья.

– Конечно, но это не повод так тебя мучить, – покаянно поникла я головой.

Неизвестно почему, Дарья вдруг тоже почувствовала себя виноватой и, стараясь сгладить неловкость, затараторила:

– Послушай, я так и не поняла, к чему была вся эта таинственность? Ну решил мужик сделать жене приятное! Отлично! А все эти выкрутасы с письмами к чему? И Герка твой хорош… Он чего молчал?

– Гера тут ни при чем. Такое условие ему поставил Фризен, а наш Герасим так перед ним благоговел, что слова ему поперек сказать не смел.

– Перед деньгами его твой Гера благоговел, – возразила Даша.

– Хорошо, перед деньгами, – без спора согласилась я, потому что и сама так думала.

Подруга вздохнула:

– С Герасимом все понятно, а этот-то, бизнесмен, чего мудрил?

– Трудно сказать, но, судя по Геркиным рассказам, непростой он был человек. Заносчивый, деньгами избалованный. Такому привычнее заплатить и ждать результата, чем снизойти до общения с исполнителем. Ну и болезнь, конечно, сказывалась. А потом, когда Фризена убили, и все так запуталось, Гера совсем растерялся. Клял себя за то, что вообще с поисками картины связался. Не знал, что можно говорить, а о чем не стоит. В результате, измучившись, ушел в себя.

Хлопнула дверь парадного, и на улицу вылетела раскрасневшаяся Лизавета. Увидев нас с Дарьей, пулей подлетела к нам и, пританцовывая на месте от возбуждения, выпалила:

– Хорошо я со своей ролью справилась?

– Отлично! Все было очень убедительно, – поспешила заверить ее я.

Лиза зарделась от удовольствия и с гордостью поделилась:

– Сначала я очень нервничала и боялась все испортить. А потом постепенно вошла во вкус, и мне даже понравилось.

– Я это почувствовала.

Лизавета задумчиво посмотрела вдаль и мечтательно сообщила:

– Я, наверное, актрисой стану… Сначала поступлю в театральное училище, потом буду работать в театре…

– Хорошее дело, только утомительное. Репетиции, гастроли, в театр на службу каждый день ходить нужно, – поддакнула Дарья.