Страсти в нашем разуме

Общества, которым не удается вмешаться в этот процесс, упускают ценную возможность. Как подчеркивал социолог Джеймс Коулман, нормы общества — существенная часть его капитала, не менее важная, чем дороги или фабрики[249]. Неспособность поддерживать их приведет к отставанию с тою же неизбежностью, что и неспособность поддерживать более конкретные и заметные элементы инфраструктуры[250].

ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ МАТЕРИАЛЬНАЯ ВЫГОДА ПОДОБАЮЩИМ МОТИВОМ ДЛЯ МОРАЛИ?

Могут возразить, что перспектива материальной выгоды — неподобающий мотив для принятия моральных ценностей. Это возражение, однако, неверно истолковывает основную идею модели обязательства. Чтобы эта модель работала, удовлетворение от правильного поступка не должно основываться на том, что материальные выгоды могут последовать позднее; скорее, они должны быть внутренне присущи самому этому поступку. В противном случае у человека не будет необходимой мотивации, чтобы делать альтруистический выбор; а как только другие это почувствуют, собственно материальных выгод не последует. Согласно модели обязательства, моральные чувства ведут к материальным выгодам, только когда они пережиты всем сердцем.

Более того, если верно, что усвоение моральных ценностей благотворно, то людям наверняка полезно это знать. Роль материальных ценностей в модели обязательства логически эквивалентна угрозе вечного проклятия в религии, и скрывать одну — оснований не больше, чем скрывать другую.

Наоборот, неясно, достаточно ли будет чего-то меньшего, чем перспектива получения материальной выгоды, для того чтобы противодействовать противоположным тенденциям, поощряемым моделью простофили. Недавно я видел очень печальный документальный фильм на Пи-би-эс, в котором интервьюер исследовал отношение старшеклассников к моральному поведению в мире бизнеса. Среди прочего он спросил их: «Если бы принадлежащая вам химическая компания оказалась на грани банкротства и вы могли бы спасти ее, захоронив токсичные отходы, — но такое захоронение может нанести существенный вред другим людям, что бы вы сделали?» Все, кроме одного ученика, без колебаний ответили, что так и поступили бы! Мне с трудом верится, что за подобным отношением не стояли представления о морали по модели простофили. Если так, то альтернативная перспектива, предлагаемая моделью обязательства, должна заставить этих старшеклассников призадуматься. По крайней мере я на это надеюсь всем сердцем.

Я полагаю, что свидетельства, которые мы рассмотрели, полностью подтверждают следующие четыре вывода.

1. Люди часто ведут себя не так, как это предсказывает модель эгоистического интереса. Мы голосуем, возвращаем потерянные бумажники, не отключаем каталитические нейтрализаторы на своих автомобилях, становимся донорами костного мозга, жертвуем деньги на благотворительность, несем расходы ради честности, альтруистически поступаем в любовных отношениях; некоторые из нас даже рискуют жизнью, спасая чужих людей. Традиционные попытки рационализировать аналогичное поведение заканчивались провалом. Родственный отбор, безусловно, важен, однако многие бенефициары не имеют никаких родственных отношений со своими благодетелями. Реципрокный альтруизм и стратегия «око за око» важны, но не могут объяснить сотрудничества в дилемме заключенного, которая разыгрывается только один раз или в которой предательство просто не может быть выявлено. Многие из интеракций, которые мы рассматривали, именно такого рода, и их участникам это известно.

2. Причина иррационального поведения не всегда в том, что люди ошибаются в расчетах. Совершенно верно, мы часто ошибаемся. Я слышал, что First National дает кредит под 9%, но совершенно забыл об этом и заплатил Citizens Federal 10%. Или, возможно, я не сумел подсчитать, что налоговое законодательство поощряет покупку вместо аренды. Если бы кто-то указал мне на эти ошибки, я бы, наверняка, изменил свое поведение. Тем не менее многие яркие примеры иррационального поведения вовсе не связаны с ошибками. Муж, не бросающий жену, несмотря на ее продолжительную болезнь, мог бы сменить ее на кого-то более здорового. Во многих случаях это в высшей степени соответствовало бы его материальным интересам. Но он остается, и не потому что неспособен правильно произвести расчеты. То же самое происходит, когда люди отклоняют слишком односторонние предложения. Большинство прекрасно знают, что предложение увеличит их благосостояние, но все-таки отвергают его без малейших сожалений.