Страсти в нашем разуме

Но, если вдуматься, такой ответ тоже ошибочен: негативное соотношение между рождаемостью и доходом — лишь недавнее явление. На протяжении большей части человеческой истории условия выживания были гораздо тяжелее, чем сейчас, и существовала очень сильная связь между материальным успехом семьи и числом оставшихся в живых детей. Более того, на ранних этапах истории человечества полигамные общества были нормой, и мужчины, не добивавшиеся материального успеха, часто и вовсе не женились. Конечно, это неплодотворная стратегия — критиковать материалистическую модель, просто заявив, что люди каким-то образом являются исключением из ее логики.

Критики часто спешат сказать, что культура побеждает тенденции, поощряемые материальными стимулами. Но эта критика тоже не работает. Даже в рамках строго материалистической теории легко увидеть, почему общества будут пытаться сдерживать преследование эгоистического интереса: дилемм заключенного хватает, и когда кто-то проявляет сдержанность, от этого выигрывают все. Материалисты также без труда поймут, почему оппортунистам нравится жить в таких обществах. Однако то, чего не объяснили критики, — это почему оппортунисты прививают моральные ценности своим собственным детям. Почему бы им не учить их сотрудничать, когда это в их узких интересах, и вести себя оппортунистически во всех других случаях?

Многие умные люди, кажется, способны сопротивляться культурному подкреплению. По логике материалистических теорий, эти люди должны были давно вытеснить всех остальных. Когда мы говорим, что культура сама по себе не всегда объясняет то, что этого не случилось, мы при этом не отрицаем ее важной роли. Даже если эволюция держала нас на необыкновенно длинном поводке, а культурное обучение необходимо для объяснения деталей неоппортунистического поведения, его одного все равно недостаточно.

ДРУЖЕСТВЕННОЕ ДОПОЛНЕНИЕ К МОДЕЛИ ЭГОИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРЕСА

Трудность, с которой сталкиваются критики, состоит в том, что им не удалось выдвинуть альтернативной теории. Данные, опровергающие модель эгоистического интереса, отнюдь не новы. Эксперименты с дилеммами заключенного начались еще в 1950-е годы, с честностью и жертвами в беде — в 1960-е. Даже недавние работы Кагана о роли эмоциональных компетенций просто придают современный научный оттенок убеждениям, получившим повсеместное распространение в XIX веке. Но, как подчеркивал философ Томас Кун, господствующая теория почти никогда не вытесняется просто из-за противоречий в данных[252]. Если ей вообще будет брошен вызов, то должна быть альтернативная теория, которая более соответствует фактам.

Модель обязательства — робкий первый шаг к созданию теории неоппортунистического поведения. Она оспаривает картину человеческой природы, какую рисует модель эгоистического интереса, на ее собственных основаниях, принимая фундаментальную посылку, что в конечном счете человеческим поведением управляют материальные стимулы. Точка расхождения между ними — наблюдение, что люди, напрямую мотивированные следовать своему эгоистическому интересу, часто по этой же причине обречены на провал. Они терпят неудачу именно потому, что неспособны решить проблемы обязательства.

Эти проблемы часто могут быть решены людьми, известными тем, что отказались от поисков максимального материального преимущества. Эмоции, заставляющие людей вести себя внешне иррациональным образом, могут привести к большему материальному благосостоянию. С этой стороны модель обязательства — не столько опровержение модели эгоистического интереса, сколько ее дружественное дополнение. Оставаясь в рамках базовой материалистической теории, она подсказывает, как могли возникнуть и развиться более благородные стороны человеческой природы.

Кажется, не так уж наивно надеяться, что такое понимание окажет благотворное воздействие на наше поведение. В конце концов, модель эгоистического интереса, заставляя нас ожидать от других худшего, по-видимому, пробудила самое худшее в нас самих. Тот, кто всегда ждет, что его обманут, не имеет особенной мотивации быть честным. Модель обязательства, возможно, не заставляет нас ожидать от других лучшего, но она способствует гораздо более оптимистичному взгляду.

БИБЛИОГРАФИЯ

Abegglen J. Management and Worker. Tokyo: Sophia University, 1973.

Abrams B., Schmitz M. The Crowding Out Effect of Government Transfers on Private Charitable Contributions // Public Choice. 1978. Vol. 33. P. 29-39.

Abrams B., Schmitz M. The Crowding-Out Effect of Governmental Transfers on Private Charitable Contributions — Cross-Section Evidence // National Tax Journal. 1984. Vol. 37. P. 563-568.

Ainslie G. Specious Reward: A Behavioral Theory of Impulsiveness and Impulse Control // Psychological Bulletin. 1975. Vol. 21. P. 485-489.

Ainslie G. A Behavioral Economic Approach to the Defense Mechanisms: Freuds Energy Theory Revisited // Social Science Information. 1982. Vol. 21. P. 73-79.