Страстная неделя

Вместо того чтобы идти прежней дорогой, Жерико обогнул казармы, подступы к которым были забиты самыми разнообразными повозками, на козлах дремали измученные возницы, на лошадей было больно смотреть. Он побрел по темным улицам, сворачивая наудачу, и вдруг очутился в квартале, поразившем его своим нищенским видом. Здесь стояли рахитичные грязные домишки, только кое-где на узких низеньких оконцах висели занавески, и сквозь открытые настежь двери видно было, как копошатся в комнатах оборванные люди, худосочные детишки, преждевременно увядшие женщины. И все это утопало в грязи и отбросах. От едкой вони перехватывало дыхание. Здесь ютились ткачи, суконщики, красильщики, дубильщики, кожевники, — словом, рабочий люд; большинство не имело работы, вот они и посылали за милостыней на главные улицы Бовэ и на его площади своих стариков, калек и ребятишек. Только кое-где подслеповато мигал огонек. Видно, спать здесь ложились рано, чтобы не тратить зря гарного масла, сберечь свечу. Теодор пытался найти дорогу. Город Бовэ невелик, но застраивался он как попало, да и ночь уже окутывала жалкие улочки… На свое счастье, Теодор встретил группу мушкетеров, которые, вооружившись факелами, бродили в поисках кабачка, где можно было бы выпить; все народ молодой, беспечный. Они радостными криками приветствовали товарища по оружию, хлопали его по плечу и, даже не выслушав возражений, потащили за собой.

Если уж говорить откровенно, их беспечность оказалась напускной, что и выяснилось, как только они уселись вокруг кувшина с вином и завели беседу. Все они буквально падали от усталости, хотя каждый, как и Жерико, успел немного поспать в послеобеденные часы. И почти все жаловались на боль в пояснице, у одного вскочил на заду чирий, у другого совсем развалились сапоги, и щеголял он в одних носках. Но даже не это было самое страшное, а неуверенность в завтрашнем дне. Неужели придется снова продолжать путь, скакать куда-то, а куда и ради чего? Где король? Неужто он потащит их за собой в Англию? Ходили слухи, что их погрузят на суда в Кале или в Булони и отправят в Вандею, где, как говорят, восстали шуаны, все-таки лучше… Но поди знай, что там такое творится в Париже?

— Утверждают, будто Макдональд завязал кровопролитный бой на подступах к Мелену…

— Да брось ты! Небось твой Макдональд тоже улепетывает со всех ног не лучше нас, грешных, если только не перешел на сторону Буонапарте!

Но больше всего их тревожили шедшие с разных сторон слухи о том, что восставшие части, которые не раз попадались им на дорогах, были переформированы в Сен-Дени и брошены за ними в погоню, что им преградят путь посланные с этой целью гвардейские егеря генерала Лиона или же мятежные солдаты Лефевр-Денуэтта… А может быть, и те и другие… Какое сопротивление может оказать королевская гвардия, годна ли она в дело, особенно сейчас, когда все роты смешались, когда люди еле держатся на ногах. Впрочем, будем надеяться, что враг об этом не осведомлен и прежде всего захочет перестроить свои части сообразно требованиям стратегии, — следовательно, потеряют день-полтора, а тем временем подтянутся отставшие, придут пушки, пожитки… Ибо все эти юнцы дорожили своими пожитками не меньше — если только не больше, — чем собственной шкурой. Где же они, их преследователи? Никто не знает, может быть, в Бомоне, а может быть, намереваются обойти нас с запада, дабы отрезать от побережья, говорят также, что они нас опередили, вышли через Крейль на Амьен, и таким образом вклинятся между королевским поездом и королевской гвардией, соединятся с восставшими на севере частями… Словом, никто ничего не знает, и лучше уж пойти спать… пока еще есть время. Мы-то сами еще полбеды… а вот кони! Те мушкетеры, что повстречались Теодору, не бросили на дороге своих лошадей по примеру большинства гвардейцев конвоя или гренадеров. Но кони их еле доплелись до Бовэ. Прежде всего дать хорошенько отдохнуть лошадям! А там уж положимся на милость божью! Все послеобеденное время скупали или реквизировали повозки, мало-мальски годные кареты с целью погрузить в них заболевших, раненых, случайно пострадавших. Говорили даже, что на это ушла вся казна королевской гвардии, равно как и на закупку фуража, ибо неизвестно, что ждет их впереди, ведь целые гарнизоны, перешедшие на сторону противника, жгут по дороге солому и сено, лишь бы корма не достались королевским войскам.

— А как же мы? Как же наше жалованье?

— Пока ведь еще обходимся: у каждого есть свои деньжонки, проживем на подножном корму, лишь бы соединиться с русскими и пруссаками, стоящими в Бельгии…

Вдруг от этих слов Теодора чуть не прошиб холодный пот: пруссаки, пруссаки, о них-то он совсем и забыл… И о ненаглядном Трике, о бедном своем коне, оставленном у начальника почтовой станции в Пикардийском предместье. Сейчас он пойдет на него поглядеть. Он бросил на стол несколько монет — причитавшуюся с него долю за вино — и распрощался с мушкетерами.

* * *