Стратегии философского исследования коммуникации

Повседневность – это особая культура. «Не декартовское «я мыслю», а «оно мыслит» Лихтенберга открывает путь к пониманию культуры повседневности» [31, с. 47], – пишет Б.Вальденфельс. Эта мысль тесно переплетается с идеей В.В.Налимова о культуре как об упорядоченном континууме смыслов, а также с идеей Л.Н.Богатой о «локальном пространстве смысла». Благодаря культуре повседневности, в ней «господствует смесь того, что не поддаётся объединению и всегда отделено друг от друга» [31, с. 48]. На языке повседневности «с помощью которого общаются между собой специалисты, представляющие различные дисциплины, и при этом они не опускаются до уровня подсобных рабочих» [31, с. 48] может быть сказано нечто такое, что безусловно понятно всем, и в то же время содержит специфические смыслы, которые обычно выражаются на узко-профессиональных языках.

Б.Вальденфельс также высказывает мысль о том, что «Повседневность существует как место образования смысла» [31, с. 47]. Эта сторона повседневности делает её тесно связанной с коммуникацией. А учитывая, что повседневность, как и коммуникация, – это продукты социума, стоит упомянуть идею Н.Лумана о том, что коммуникация – это и есть общество, которое существует и развивается как аутопойэтический процесс. Люди в некотором смысле являются внешним ресурсом повседневности. Возможно, в том же смысле, в каком они являются внешним ресурсом коммуникации в понимании Н.Лумана, который помещает субъектов за границами коммуникации, то есть отделяет коммуникацию от человека. Повседневность отделена от человека очень похожим образом. Коммуникация как фабрика смыслов и повседневность как место образования смысла также могут отражаться друг в друге, взаимно преобразуя сами себя в парном аутопойэтическом танце.

Р.Крейг пишет о коммуникативном метадискурсе (имея в виду «говорение о говорении» или «коммуникацию о коммуникации»). Разумеется, как всякий дискурс, он может носить узко-профессиональный характер. Но когда узкие профессионалы из разных областей знания собираются вместе, чтобы коммуницировать о коммуникации, они обмениваются проработанными в их профессиональных языках смыслами, переводя их на язык повседневности. Уместно упомянуть в этом контексте о «переводческом повороте», о котором пишет Д. Бахманн-Медик: «перевод все больше отделяется от лингвистическо-текстуальной парадигмы и признается неотъемлемой практикой в мире взаимозависимостей и взаимосвязей. Перевод оказывается новым основополагающим понятием наук о культуре и обществе» [20, с. 283]. Полипарадигмальность оповседневнивается через коммуникативные метадискурсы, благодаря чему культурные смыслы мигрируют между представителями различных профессий, дисциплин, культур. Повседневность от этого только выигрывает – ведь благодаря подобному метадискурсу она получает возможность говорить сама о себе.

Вместе с упоминавшимся текстом Р.Крейга внимания заслуживает попытка И.П.Кужелевой-Саган обобщить основные исследовательские парадигмы, в рамках которых формировались те или иные теории коммуникации (2006 г.). Ею была предложена матрица парадигм основанная на бинарных оппозициях внутри каждой традиции, в рамках которых осуществлялось исследование коммуникации.

Исследовательница пишет: «Проанализировав классификации самых общих парадигм в изучении коммуникации, представляющие, как правило, бинарные оппозиции, и сопоставив соответствующие части этих оппозиций друг с другом, мы пришли к выводу о существовании определенного «родства» между ними» [66, с.115]. Отмечается, что в настоящее время происходит активное взаимодействие ранее полностью изолированных друг от друга подходов: «Происходит «скрещивание», взаимообогащение парадигм, принадлежащих ранее к противополагаемым исследовательским традициям» [66, с.116]. В то же время исследователь утверждает, что «общую «матрицу» всех возможных подходов к изучению коммуникации смоделировать пока невозможно» [66, с.116]. Построение такой «матрицы» сравнивается с поиском философского камня. «Ясно одно, что такая матрица может быть только многомерной и способной дефрагментироваться, перестраиваться в зависимости от темпов, уровней и качества «прирастаемого» знания о коммуникации, о человеческом сознании, о мире» [66, с.116]. И.П.Кужелева-Саган утверждает, что взаимопроникновение различных подходов друг в друга и возникновение ««синтетических» направлений в исследовании коммуникации позволяет выявить наиболее перспективные и актуальные направления, создать свой собственный рациональный и, одновременно, эвристичный методологический «сценарий», адекватный целям конкретного исследования» [66, с.117].